Я — матрос «Гангута»!

Я напряженно думал, как поступить. Ведь уж совсем было собрался на флотилию, морально настроил себя. Но теперь главная опасность исходит от Колчака. Надо переменить свое решение. Поднимаюсь с места, подхожу к столу и прошу внести меня в список. Всего записалось 25 человек. Собрание обратилось с призывом к трудящимся города — вступить в отряд. Активисты отправились по учреждениям. Я пошел в учительскую семинарию, где состоялось взволнованное собрание. С затаенным дыханием слушали Федю Клочихина, вернувшегося с I Всероссийского съезда коммунистов-учащихся. Он рассказывал о Владимире Ильиче Ленине, который присутствовал на съезде и 17 апреля выступил с короткой речью.

— Мы были поражены его простотой и сердечностью по отношению к нам, делегатам, — говорил Федя. — На всю жизнь запомнятся мне вот эти слова нашего вождя и учителя. — Федя прочитал: — «Будущее общество, к которому мы стремимся, общество, в котором должны быть только работники, общество, в котором не должно быть никаких различий, — это общество придется долго строить. Сейчас мы закладываем только камни будущего общества, а строить придется вам, когда вы станете взрослыми»[50]

Ребята с интересом выслушали сообщение о том, что съезд единодушно решил все организации коммунистов-учащихся слить с Российским Коммунистическим Союзом Молодежи.

— Наша организация будет теперь называться ячейкой РКСМ, а члены ее — комсомольцами.

Клочихин закончил доклад призывом провести мобилизацию на фронт. Он сказал:

— Я иду добровольцем. Кто следующий?

В отряд записался также Коля Худяков, потом другие. Примеру вожака последовало более двадцати человек.

На другой день мы с Клочихиным пошли в ремесленное училище, где выступил сначала он, потом я. (Через много лет бывший ученик ремесленного Евгений Бадания вспомнит: «Матрос Д. И. Иванов говорил: „Ну что, братишки, слышали, что Владимир Ильич сказал? „Социалистическое Отечество в опасности!“ Большевики города решили создать отряд“… Меня сильно взволновали речи Ф. Клочихина и Д. Иванова. Я тут же решил идти добровольцем в Красную Армию и сагитировал Павла Осанина, Сергея Кузьмина»[51].)

В день проводов у меня был последний разговор с Сашей Сидоровским, который тоже записался добровольцем. Несколько дней до этого я уговаривал его остаться. Ему еще два года до совершеннолетия, но он настаивал, находил доводы («Не я один такой. Вон Сергей Беляев мне ровесник, а идет же»). Саша, оказывается, вступил в комсомол. Нет, в книжном складе он не останется.

Боевое возбуждение царило на тотемской пристани. Все население вышло провожать добровольцев. Короткий митинг, речь председателя укома пронизана теплым напутствием и пожеланием успешных действий в бою. От имени добровольцев говорил Клочихин.

— Мы клянемся отдать все силы, а если потребуется, то и жизнь за власть Советов.

Пароход «Ломоносов», на котором разместился наш отряд, медленно отошел от пристани. Тысячи рук махали нам вослед.

Знакомство

Дорогой ребята собрались на палубе в кружок, сообща сочиняли песню. Не мудрствуя, находили слова, подходившие к моменту, и вкладывали их в революционную песню «Смело, товарищи, в ногу». И добились своего. А потом собрали всех добровольцев (в отряде было 88 человек) и начали разучивать.

Когда на Вологодской пристани нас встретил представитель военкомата и повел на сборный пункт, на нашу колонну мало кто обратил внимание. Но вот Александр Хромов растянул мехи гармошки, заиграл знакомый всем мотив, строй подтянулся, дружно взял ногу, и понеслись слова, которые заставляли останавливаться прохожих. Стараясь как можно громче и отчетливее выделять слова, мы пели:

Верим — на Западе смогут
Свергнуть, как мы, капитал!
Смело, товарищи, в ногу,
Все как один на Урал!

Дали отставку мы богу

И рассчитались с царем.
Смело, товарищи, в ногу,
Все на борьбу с Колчаком!

Так с песней и дошли до гостиницы «Пассаж», где группировались красноармейские части, предназначавшиеся для отправка на Восточный фронт. В основном это были добровольцы, откликнувшиеся на призыв Центрального Комитета партии.

Отряды — а они были почти из всех уездов Вологодской губернии — свели в маршевую роту. Командиром ее назначили тотемского большевика Сергея Горячевского, комиссаром тоже из наших — Всеволода Юраина. На взводы поставили тотьмичей В. Пономарева, А. Капустина и М. Зыкова.

Вологда была прифронтовым городом, это мы почувствовали. Не хватало хлеба, топлива. По улицам проходили конные и пешие колонны. В зданиях учебных заведений размещались воинские части. Белокаменную гостиницу «Золотой якорь» занимал штаб 6-й отдельной армии.