Я — матрос «Гангута»!

Ранним утром 20 июня вышли к реке Очер и с удовольствием кинулись через нее в брод. Говорю, с удовольствием, потому что во все дни наступления стояла дикая жара — до сорока градусов! Это изнуряло не меньше схваток с врагом.

На следующий день заняли еще шесть деревень на правобережье — Каменную, Шабалино, Долбицино, Заполье, Негошево, Таборы.

Все Прикамье наше! Стоя на берегу, мы трижды крикнули «ура». Дивизия наконец-то получила долгожданный отдых. Насколько бойцы устали, можно судить хотя бы по такому факту. Походные кухни приготовили обед из продуктов, захваченных в колчаковских обозах, но с котелками пришли единицы. Основная масса бойцов уже спала. Прилег и я, думал немного отдохнуть, ведь две ночи не смыкал глаз. Едва устроился на траве под тенью дерева, как вмиг заснул. Это было слаще всякой еды.

Впервые за две недели мы наелись досыта. Ели и смеялись: харч у колчаковцев хороший, а дерутся не очень. Видать, животы отяжелели.

Отоспавшиеся, накормленные, приводили себя в порядок — купались, стирали, ремонтировали обувь, обмундирование. Тихо было на Каме, солнечные блики сверкали на воде. Там, на левом берегу, колчаковцы. Мы не стреляем, и они молчат.

В часы отдыха я около своих земляков-тотьмичей. Приятно было видеть Сашу Сидоровского. Загорелый, бодрый, подошел ко мне, торопливо рассказал о боевых делах, о том, как в разведку с бойцами ходил. Никакого страха не испытывал. Идет парень по войне вроде играючи. Возмужали ребята, посуровели, а веселость сохранили.

На Вологодщине из поколения в поколение передается манера исполнения частушек-прибауток на игрищах и посиделках. Только начни, враз подхватят. Я увлекался сбором народного фольклора и сам сочинял шутливые, а то и насмешливые припевки. Александр Хромов растянул мехи гармошки, и ребята кричат:

— Митя, начинай!

У меня уже подготовлен куплет:

Мы из Тотьмы добровольцы,
Коммунисты, комсомольцы.
Помогай нам, Кама,
Гробить адмирала.
Э, ха-ха, э, ха-ха,
Бей злодея Колчака!

Все подхватили слова, и понеслись они по реке, наверно, и на том берегу было слышно. Гармонист заиграл плясовую, и в круг вышли бойцы показать свою удаль.

Под вечер на верховых лошадях подъехали комиссар полка Кожевников и председатель бюро партийной ячейки Мельникова. Под тенью березы открылось партийно-комсомольское собрание. От имени командования комиссар поздравил нас с освобождением Прикамья. Он сказал, что колчаковский план захвата Вятки и выхода на соединение с войсками интервентов, высадившихся в Архангельске, похоронен. Только от деревни Мухинской за 10 дней полк прошел с боями 170 верст. Нелегко дались нам эти версты!

Пока он говорил, Мельникова развернула карту и подвесила ее на дереве.

— Тяжеловато нам, товарищи. А другим фронтам каково? — продолжал комиссар, обернувшись к карте. — Посмотрите. — И он палочкой показывал: — Деникин оголтело лезет к Москве, Юденич — к Петрограду, англичане хозяйничают на Каспии, войска Антанты угрожают с севера. А за спиной Колчака орудуют японцы с американцами. Они поддерживают этого царского пса, в их руках он — марионетка, кукла. Да, Республика Советов в огненном кольце. Красная Армия бьется не на жизнь, а на смерть. И Ленин твердой рукой направляет усилия партии, рабочих и трудящихся крестьян.

Помолчав, комиссар заговорил о задачах полка. Потом на собрании выступили бойцы. Взял слово и я. Сказал, что к адмиралу Колчаку испытываю особую ненависть. Хочется отомстить ему за все наши матросские муки.

Комиссар кивнул головой, улыбнулся и заметил:

— Интересно получается. Иванов присягал царю и свергал его, а я участвовал в расстреле Николая Романова…

После собрания бойцы попросили комиссара рассказать о себе. Он нравился людям. Двадцати трех лет, а обладает выдержкой, умеет задушевно беседовать с людьми, доносить до каждого большевистскую правду, даже до малограмотного и неграмотного.

Немного смущаясь, Кожевников сообщил, что родом из Бирска Уфимской губернии. Учился в учительской семинарии (наши тотьмичи-семинаристы оживились, услышав это, — оказывается, их собрат). Но из четвертого класса был исключен за участие в революционных сходках. Пришлось сдавать экзамены экстерном, после чего учительствовал. В марте 1917-го вступил в партию большевиков и тут же — в Красную гвардию. Это в Екатеринбурге. А в мае 1918-го стал красноармейцем отряда Малышева… С апреля 1919-го назначен комиссаром полка.

Беседуя с нами, комиссар сказал, что вот-вот полку предстоит форсирование реки. Надо серьезно подготовиться. Это ведь не те речки, что мы переходили. Кама — самый крупный приток Волги. У нее у самой большие притоки, такие как Вишера, Чусовая, Белая с Уфой, Вятка.