Я, Микеланджело Буонарроти…

Сказано – сделано. Лукреция Убальдини вошла в дом синьора подеста Лодовико Буонарроти Симони.

11. Школа

Вы никогда не замечали, как чутко ученики улавливают отношение взрослых к себе подобным? Стоит кому-то из учителей невзлюбить одного из них, нет, не за проказы или шалости – в таких случаях юный «бандито» становится любимцем публики и героем квартала, – нет, я говорю о ребенке, которого учитель выбирает себе как жертву, которую станет регулярно третировать, большей частью на потеху одноклассникам, то дети с присущей им жестокостью тут же подхватывают интонацию учителя и, восприняв все как должное, считают особой удалью задеть побольнее несчастного. Подсознательно они всего лишь желают понравиться старшим. Если вы посмотрите на современные школьные фотографии, на которых запечатлен целый класс, то этого ребенка вам вычислить не составит особого труда: он, пожалуй, один не улыбается. Все остальные дети, как правило, позируют, стараясь привлечь к себе внимание. Жертва – нет. Она хочет уйти. Чем дальше, тем лучше. Покуда остальные, «нормальные» дети проводят все свое время, занимаясь вещами, соответствующими их возрасту – играют, веселятся, хихикают во время разговоров про представителей противоположного пола, – этот ребенок погружается в свои мысли, у него практически нет друзей, он много думает и много читает, и в подростковом возрасте его можно издали принять за старичка, так как обычно он начинает в это время сильно горбиться.

Учитель латыни мессер Франческо считался одним из лучших во Флоренции. Попасть к нему в класс было делом престижа, и все благородные семейства стремились отдать мальчиков ему на обучение. Леонардо уже учился у него, и мессер учитель был очень доволен старшим сыном Буонарроти. Как я уже говорила, у Леонардо были все качества, необходимые для того, чтобы с комфортом прожить эту жизнь: умение нравиться людям, уживчивость и благодарность. Мессер Франческо считал его одним из лучших и способнейших мальчиков, о чем неоднократно сообщал господину подеста. Ну конечно же Лодови ко отдал и Микеланджело обучаться латыни. После смерти Франчески Лодовико поклялся себе, что сделает из среднего сына крупного сановника, который займет один из важнейших постов в Синьории и тем самым поднимет несколько опустившееся знамя славного рода Буонарроти Симони, потомков де Каносса. Начало этому, конечно, должно быть положено в школе. Лодовико так свыкся с мыслью о будущем Микеланджело, что хороший старт Леонардо закрепил в нем уверенность, что Микеле пойдет по стопам брата, а потом и превзойдет его в успехах. Но вдруг… Я заметила, что в жизни Микеланджело, такой характерной для жизни истинного гения, очень часто возникали ситуации, рассказ о которых можно начать со слова «вдруг».

Так вот, вдруг обнаружилось, что мессер Франческо не нашел в Микеланджело тех способностей, которыми так щедро был наделен его старший брат Леонардо. Примечательно еще и то, что Микеланджело не тянулся за своим братом, не выражал никакого желания быть полезным учителю и угождать ему. Микеле словно делал все нарочно, чтобы вызвать гнев мессера Франческо и насмешки остальных учеников: постоянно опаздывал, а то и вовсе не приходил на занятия, с трудом запоминал слова и постоянно рисовал мелом на грифельной доске. Мессер Франческо не терпел никакого сопротивления со стороны учеников. Он искренне считал себя правым, когда за малейшую провинность колотил ученика перед всеми тростью по спине или заставлял целый час стоять на коленях, произнося правильно окончание того или иного слова, если тот допустил в нем ошибку. Малейший звук в классе был способен вызвать резкий окрик учителя. Что и говорить, мессер Франческо считал верхом неповиновения, если ребенок осмеливался ему возражать, и неважно, кто был прав, а кто виноват.

Понятно, что Микеланджело со своей своевольной и своенравной натурой почти сразу сделался козлом отпущения для мессера Франческо. Серьезный взгляд этого не по годам развитого ребенка будил в учителе злость. Ему казалось, что Буонарроти оценивает его и видит какие-то недостатки. Господин учитель частенько срывал на мальчике злость, унижал его при всех, тем самым веселя класс. Надобно отметить, что поводов для этого находилось предостаточно. Так бы все это и продолжалось, если бы однажды не наступил давно ожидаемый момент истины.

Шел обычный, нудный и, казалось, нескончаемый урок по катехизису. Мессер Франческо, как коршун, прохаживался по рядам, внезапно склоняясь то над одной, то над другой грифельной доской сжавшихся от страха учеников. У учителя был целый свод постановлений о нарушениях и последующих за ними наказаниях. Вот то немногое, что имелось в распоряжении весьма предусмотрительного учителя: лишение обеда, порка, жалоба отцу, с последующей поркой дома, и угроза выгнать из школы.