Я не я

Оставив младшего брата ощупывать почву тощим задом, Дункан бросился к страдающей Маргарет. В два шага он преодолел расстояние до неё.

— Потерпи, Мэг!

Дункан осторожно подхватил страдалицу на руки и, поспешно минуя коридоры замка, отнес её в покои. Следом ступали встревоженные Лилиас и Джессика.

Ричард же в бешенстве покидал крепость на своём скакуне, не забыв переполошить всю дворовую челядь.

Когда Дункан уложил стонущую Мэг на её спальное ложе и попытался высвободиться от объятий страждущей, то услышал слёзное:

— Останься со мной, Дункан! Прошу тебя! Не бросай меня одну в эти минуты! Хотя бы сейчас прояви ко мне жалость!

— Маргарет, Иэгэн еще в пути! Тебе нужна помощь сведущего в этих делах! Я привезу какую-нибудь повитуху из деревни, она позаботиться о тебе и ребёнке! Я полагаю, ты не выходила положенного срока?! Ведь так?!

— Да-а-а! — продолжая мучаться, выговорила Мэг. — Несчастное дитя торопится появиться на свет! Глупый! Жестокость мирскую он еще успеет о-щу-тить! — она жадно глотала воздух, инстинктивно набирая побольше его в лёгкие.

— Маргарет, славная моя, ты будешь не одна! Крепись! Я привезу кого-то в помощь, — он нежно, но настойчиво высвободился из её плена. Успел сделать два шага к выходу и увидел глаза стоящей напротив Джессики. Она слышала их с Маргарет недолгий диалог! Слышала и сделала безошибочный вывод! Взгляд говорил лучше любых слов! Супруга поспешно освободила выход, ловко разминулась с Дунканом и стала помогать Лилиас устроить поудобнее роженицу на постели.

Дункан не оглядываясь, спешил выполнить задуманное. Хотя на душе скребли кошки! Каким он выглядел теперь в ЕЁ глазах?! Это расплата за необдуманность действий и сластолюбие в прошлом! Что ж! Он знал, что когда-то этот миг настанет! Его супруга должна была обо всём узнать. Только разве думал он когда-либо, что в эти минуты испытает?! Вину! Мучительную неловкость! Сожаление! Раскаяние! И полное сокрушение! Разве думал он когда-либо, что сможет так полюбить?! Ещё и кого полюбить?! Призрачную явь! Странницу во времени!

Дункану не составило труда разыскать и привезти повитуху из ближайшей деревушки — расторопную добротную женщину, с запальным характером. Она быстро всех выгнала из покоев роженицы, надавала кучу приказаний горничной Маргарет и с сознанием дела стала помогать младенцу появиться на свет.

Остальным оставалось лишь ждать и молиться за благополучное разрешение от бремени Маргарет. Их молитвы часто прерывали крики измученной Маргарет.

Растроганная юная Лилиас, чтобы не слышать более страданий Мэг, извинившись перед старшим братом и Джессикой, последовала со своей служанкой в часовню Крейгмиллара, возведённой вне замка.

Дункан неподдельно волновался, не каждый день слышишь крики роженицы! Роженицы, которая в муках готова преподнести твоё чадо на свет! И пусть Дункан никогда не испытывал к ней должной любви, но он не был бездушным! Он испытывал к ней прежнюю теплоту, щемящую жалость, благодарность за беззаветную любовь, которая (что греха таить!) скрашивала в былом его унылые дни!

Как бы ни было больно Джессике видеть состояние Дункана, она не покидала главного зала, в котором оба находились. Присев на одну из деревянных скамей у пиршественного стола, Джессика уперлась лбом в сцепленные руки. «Мне нужно привести мысли в порядок! Дункан — отец ребёнка Маргарет! Этим мерзавцем, как думала я, оказался Дункан Маккоул! Сомнений не может быть никаких! Всё очевидно! Только в глазах вдовы мерзавец не он! Мерзавка — я! Я разлучница! Я ненавистная соперница! Я та, что внесла в их отношения боль, горечь и душевные муки! Зачем, Хронос, ты меня унёс сюда?! Зачем терзаешь ежечасно?! Отпусти меня! Сжалься!»

Джессика не заметила, как сама тихо застонала. Испугавшись реакции Дункана, она оторвала лоб от кулачков и зорко глянула на супруга.

От слуха Дункана не ускользнуло ее стенание. Взгляды их встретились, но тут же Дункан прикрыл свои глаза, словно собираясь с духом на что-то.

Он медленно подошёл к скамье, стоящей с другой стороны стола, за которым сидела Джессика. Сел напротив супруги и, выждав паузу, пока очередной крик Маргарет не затих, произнёс:

— Джессика, вы вправе меня осуждать и ненавидеть за то, что впутал вас во всё это!

— Нет! Не надо мне ничего объяснять!

— Вам придётся меня выслушать! Я не хочу вас обманывать! Ребёнок, что через час-другой появится на свет Божий, МОЙ! До венчания с вами, я горел желанием сделать Маргарет Маккоул своей супругой. Не из любви! Нет! Из жалости! Я знаю, что это признание не сделает меня в ваших глазах благороднее! «Предаваться плотским утехам, но не испытывать при этом любви, не является ли это достойным беспощадного осуждения?!» — скажете вы! — «Такая связь порочит истинную любовь!» И я соглашусь с вами! Только тогда я не знал…

Крик Маргарет заставил его умолкнуть. Заставил испытывать вину с новой силой: Маргарет мечется в муках, возможно, борется со смертью, а с его уст готовы сорваться слова-признания в подлинных чувствах к Джессике…

«Что же я делаю?!»