Я не я

— Джессика… Джессика… — схватился он за голову обеими руками. — Зачем я только встретил вас?! Зачем вы перевернули мир, в котором я живу?! Ворвались в него яркой звездой и огненной зарницей умчитесь вдаль безвозвратно… Навечно ослепляя тех, кто позволил себе любоваться вами!

Внезапно с покоев роженицы появилась горничная Маргарет, она окликнула мятущегося главу клана:

— Сэр Дункан! Беда! — всхлипывала она.

Дункан вскинул голову на зов:

— Только не говори…

— Ребёночек слабый родился! Госпожа в беспамятстве! Слаба! Ой, как слаба! Как свечка тает! — продолжала горевать горничная, заламывая руки.

Дункан, мотая головой, приподнялся со своего места, казалось, тело его не слушается. Движения были нечёткими, усталыми.

— Не оставляй её! — скомандовал он служанке. А, словно в никуда, добавил:

— Я навстречу Иэгэну! Это последний шанс для Маргарет!

Он не посмел взглянуть на Джессику. Шатаясь от усталости и волнения, глава клана Маккоулов скрылся из зала.

Глава 42. Жемчужина Маккоулов

Очередное мартовское утро во владения Крейгмиллара ворвалось щебетаньем птиц, ароматом первых весенних цветов и тёплыми лучами солнца. Дункана оно застало спящим в том же главном тёмном зале, за столом, где он простился накануне вечером с Джессикой. Он встретил Иэгэна и Нормину на полпути и своей дурной вестью заставил монаха поторопиться в крепость.

Повитуха, что приняла роды у Маргарет, не пускала до их приезда никого к родильнице и её младенцу. Отправляла всех спать, успокаивая, что самое страшное уже позади. Но когда на пороге появились глава клана и Иэгэн, женщина торжественно передала свой пост прибывшему монаху-целителю и откланялась.

Маргарет, действительно, была плоха, почти не приходила в себя. Ребёнок лежал подле матери, завернутый в приготовленный для него заранее тёплый полушалок.

Горничная Маргарет поспешила доложить хозяину Крейгмиллара, который подошёл ближе к чаду, что род Маккоулов пополнился ещё на одну леди.

Дункан невольно улыбнулся и, устремив взгляд на спящую Маргарет, прошептал:

— Значит, дочь подарила ты мне, Маргарет! Благодарю! Отдыхай! Набирайся сил!

Затем он оглянул еще раз девочку, мирно посапывавшую, и едва коснулся тыльной стороной своей ладони о её розовую морщинистую щечку. Такая кроха!

Вдруг Иэгэн прервал его любование малышкой:

— Дункан, до утра времени-то осталось! Ты на ногах еле стоишь! Я здесь, сделаю всё что нужно! Ступай к себе, отоспись!

И он по-отечески стал выпроваживать его из покоев роженицы.

Так Дункан добрёл (почему и сам не знал!) до места, где расстался с Джессикой. Он сел на скамью у стола, склонил голову на скрещенные руки и заснул мертвецким сном. Последняя мысль, что мелькнула в его полусонной голове, была: «Вот я и дома!!!»

* * *

Поздним утром Лилиас нашла старшего брата в зале, спящим в такой же позе.

— Дункан! Братец, пойдём, я провожу тебя в твои покои! Что ж ты маешься?! Поди, забыл, когда сладко спал! Пойдём, дорогой!

Она заботливо отвела брата в Северную башню, комнаты которой принадлежали ему. Уложила прямо на покрывало и укрыла тёплым пледом. Раздеваться Дункан не пожелал, с дороги, понятное дело, хотелось принять ванну, но усталость брала своё… Брат лишь спросил:

— Как Маргарет и малышка?

— Горничная доложила, что также.

— А супруга?

— Думаю, еще спит… Я не видела её.

— Лилиас, прошу тебя, не оставляй и Джессику без внимания! Отнесись к ней по-доброму, с теплотой душевной! Ты не представляешь, как она мне стала дорога…

— Братец, да только слепец не разглядит твоих чувств к ней! Спи уже! Присмотрю я за твоей супругой! Спи!

И Лилиас выпорхнула из спальни Дункана в приподнятом настроении. Любимый брат дома! Всё обошлось! Судьба сжалилась над ним! Как же хотелось знать все подробности его странствий! Но она терпеливо даст ему отдохнуть. Они успеют ещё обо всем поговорить. И о том, что он стал впервые отцом… И о том, что ждёт дальше его супругу… И о том, что она безмерно рада их с Донованом возвращению… и теперь в её душе теплится надежда: брат не будет противиться её желанию отдать руку и сердце (которое она подарила уже давно!) преданному, благородному, но безземельному Доновану.

Лилиас, одухотворённая вечерними молитвами, всё утро была весела, жизнерадостна. Хлопотала по хозяйству, как пчёлка. Отдала распоряжение приготовить ванны прибывшим супругам, как только те отоспятся, приготовить добротный обед для всех и скромный завтрак для них с Донованом. Иэгэн, который мог бы составить им компанию, возносил ещё молитвы в часовне (как он всегда делал по возвращении в Крейгмиллар), поэтому утреннюю трапезу она разделит только с возлюбленным. Уж она-то выспросит многое у Донована!

Лилиас еще раз заглянула к Маргарет. Молодая мать беспокойно спала, только крошечная племянница мирно посапывала на руках горничной. Лилиас не удержалась и стала разглядывать малышку. Такая миниатюрная, и не разглядишь, на кого похожа! Лилиас переметнула свой взгляд на Маргарет, мачеха пробудилась от мятежного сна и слабо позвала родственницу.