Я не я

Но для Дункана и Джессики эта ночь была особенной. Это не было ночью безрассудной страсти! Нет! Ночь нежна — так говорят о ней те, кто испытал подобные минуты трепета, томительной неги, кто знает, что каждая такая ночь в их жизни отныне будет на счету!

Две любящие души! Биенье сердец в унисон! Объятья нежнее шёлка, лобзанья слаще мёда, касанья жарче огня! Боязнь потерять друг друга! Страх вспугнуть синюю птицу, вдруг распростёршую над ними свои дивные крылья!

Ласковый рассвет! И приятная усталость! Неизбежное пробужденье! И сплетенье ладоней!

— Мы забыли обо всех! — нежась, заметила Джессика.

— Или все забыли о нас! — радуясь новому дню, ответил Дункан. — Так не хочется вставать, отпускать тебя!

— Не отпускай!

— Сейчас не стану! — и он притянул её к себе, крепче сжимая своей рукой. — Но придёт время (ты сама знаешь это!) первым выпущу тебя из объятий, чтобы помочь укрыться от надвигающегося «ненастья» со стороны Эдинбурга. А пока… хочу знать о тебе всё! Хочу узнать о тебе, как о Джессике Паркенс! Хочу знать всё о далёком времени, куда мне придётся тебя снова отпустить! Итак…

И он заставил её лаской, неподдельным вниманием рассказать о своей прошлой жизни до мельчайших подробностей. Джессика улыбалась в моменты, когда видела реакцию Дункана на свой рассказ с повествованием о чём-то из ряда вон выходящем для средневекового рассудка супруга. Мысль о том, что человечество откроет для себя машины, самолёты, телефоны, телевидение, компьютеры, интернет, кофеварки, микроволновки, больницы, учебные заведения и прочие достижения цивилизаций не укладывалось в голове Дункана. Невероятно!

— Значит, наука! Вот, что приведёт к совершенству бытия… — заключил Дункан. — Стало быть, я отпущу тебя с нашим малышом в рай?!

— Можно и так сказать… Только в этом раю, также видят горести и ненастье, болезни и смерть! В этом раю люди могут быть также несчастными… Не найти себя… Не найти истины бытия…Не встретить свою любовь… и строить отношения без любви.

— Семюэль Декер? Ты сказала, что не любишь его.

— Да! Я дала ему слово выйти за него замуж… Если бы я знала, что со мной произойдёт невероятное перемещение во времени… что, благодаря этому, я узнаю тебя!

— Я не вправе судить тебя! Но, как будет, когда ты вернешься? Я понял из твоих слов, что он не из тех, кто сдаётся! Он-то любит тебя!

— Ты забываешь, что я жду твоего ребёнка!

— Меня бы не остановило такое обстоятельство! Ты бы всё равно стала моей! — в голосе Дункана просыпалась страсть, разбуженная ревностью к сопернику из будущего.

— Ты думаешь, я смогла бы быть счастливой в его объятьях после того, как познала, что такое любовь в твоих?! — возмутилась Джессика.

— Всё равно ты не можешь до конца своих дней оставаться без мужского внимания! Так пусть это будет человек, который любит тебя! — тон, с которым Дункан говорил эти слова, выдавал, что ему больно это осознавать. Он не дал ей возможности ничего ответить. Завладел её ртом, заставив мыслить хотя бы сейчас только о себе. Как это горько знать: счастье, приобретенное с ней, зыбко и мимолётно!

— Но сейчас ты моя! — прервался на миг Дункан, жадно хватая воздух, и продолжая свою сладостную пытку.

— Ай! — вдруг услышал он возглас Джессики. Не ускользнул от его внимания и жест любимой — она схватилась за свой заметно округлившийся живот. — Больно дерётся! — пояснила Джесс.

— Еще бы! Ребёнку пора подкрепиться! А я властно держу тебя в своих объятьях! Встаём! Трапезничаем! И снова… — он лукаво улыбнулся Джессики. — Шучу! Дождусь сумерек! А там уж, дорогой отпрыск, терпи! — и он нежно поцеловал животик супруги.

* * *

Два дня и три ночи возлюбленные пребывали, словно в эдеме, избегая общества крейгмилларцев. А третьего дня Дункану пришлось, не позавтракав, заняться хозяйскими делами, напомнившими о себе неприятным известием: на утренней зорьке было угнано стадо овец, пастуха нашли, избитым до полусмерти. Ну вот началось! Послевоенное время! Голодный край! Отчаяние и преступления!

Джессика спустилась на завтрак. В зале за столом сидели Лилиас и Иэгэн, терпеливо дожидаясь супругу главы клана.

— Доброе утро! — застенчиво поприветствовала их Джессика.

— Хотелось бы, что бы это было так! — пробурчал монах. — Пастуха осмотрел — полуживой парнишка! Слова не может проговорить! Знать бы, кто начал вытворять такие дела! Дункан, Донован и Зафар разыскивают налётчиков.

— Иэгэн, не пугайте нас! — осекла Лилиас черноризца. — Доброе! Присаживайтесь! Пока не остыла еда! Это утро стало и хорошим вестником! Разве ты забыл? Маргарет!

Джессика вопросительно приподняла бровь.

— Ей лучше?! — искренне улыбнулась Джесс.

— Несомненно! Хотя Иэгэн еще не верит в чудо! Ему непонятна медицина араба! Вот он и сомневается! — укоризненно взглянула Лилиас на старика. — Но Зафар улыбается, восхваляет своего Аллаха, что даровал милосердие к страждущей!

— Сейчас пойду собирать необходимые травы для неё. Зафар дал еще несколько рецептов, надо, чтобы снадобья успели настояться.