Я не скажу, кто твоя мама (СИ)

— Ну хорошо, подыграю, — согласился Феликс. — Почему для тебя такая проблема полежать привязанной? Мне нравится, как ты вся для меня открыта и пошевеливаешься, инстинктивно пытаясь вытянуть ручки.

— Вообще-то женская грудь выглядит выигрышнее в другом положении, — призналась Юна, пока муж её привязывал.

— Это в каком же, например?

— Ну, в вертикальном.

— Кстати, здесь удобная душевая кабина для занятий любовью. Попробуем?

— Когда я тебе в чём-то отказывала?

— Это верно. Поэтому и сейчас надеюсь насладиться женой.

— И чего тебе хочется?

— Поговорить, — придавливая Юну своим телом, предложил Феликс. — Для начала ты могла бы признаться мне в любви.

— Я уже говорила, что влюблена в тебя. Я люблю тебя, Феликс.

— Признание можно было бы существенно улучшить, — начиная размеренно целовать её лицо, заметил он. — Вот пример. Я люблю тебя больше всех на свете. Представляешь себе, каким идиотом я был бы, если бы втрескался так в молодости. Никакой диссертации, никакой науки, никаких открытий. А сейчас, когда я уже столько всего успел сделать — и не жалко.

— Ты не мог бы уже в меня вставить и начать меня трахать?

— Нет… я же сказал. Хочу поболтать, — он опять склонился над её лицом, целуя его контур. — Тебе тревожно, ты так нервничаешь… Какой смысл — ты же уже не девственница, почему переживаешь?

— Это не с сексом связано. Хочу, чтобы ты всегда на меня так смотрел и был так влюблён.

— Ты не думала, что это зависит только от нас? Мне кажется, у нас получится.

— Ты знаешь хоть кого-нибудь, у кого получилось?

— Конечно. Знаю коллегу, который с женой уже сорок лет и до сих пор влюблён, как школьник. Я мог бы сказать про Петрова — но едва ли тебе будет приятно вспоминать, в кого он влюблён последние тридцать лет.

— Я тоже хочу сорок лет минимум, — печально протянула Юна.

— И я хочу. Правда, сильно сомневаюсь, что у меня эти сорок лет будут.

— А ты что, болеешь?

— Сейчас здоров, но статистика не в мою пользу.

— Тогда трахай быстрее, пока ещё жив, — потребовала Юна, недовольно шевеля бёдрами. — Ты долго ещё будешь меня мучить?

— Тебя бы помучил… а себя больше не хочу.

Юна вздрогнула — его резкое движение внутрь пробежало у неё по всем нервам.

— Так и думал, — удовлетворённо сказал он, останавливаясь и целуя её. — Так и знал, что брак даст ощущение полного обладания. Ну вот, совсем другое дело. Если ты сейчас признаешься в любви как следует — это будет очень кстати.

— Я люблю тебя. Просто обожаю тебя, — трепеща в его объятиях, призналась Юна. В самом деле, какая разница, что за будущее их ждёт. Ради такого удовольствия ей уже было ничего не жалко.

— Когда так медленно… и глубоко… недолго и с ума сойти, — инстинктивно пыталась Юна вытянуть руки из плена.

— Вот и давай посходим с ума.

— Увеличь темп хотя бы немного. Ну пожалуйста, — взмолилась Юна.

— Подожди, Юночка. Это слишком хорошо. Ты же хочешь быть хорошей женой? Постарайся для мужа.

В самом деле, она же теперь замужем. Эта мысль неожиданно сильно возбудила Юну, и она перестала дергать немеющими от страсти руками.

В холле отеля, когда они шли на ужин, уже сильно усталые и даже опустошённые, Юна вдруг потянула Феликса за руку:

— Постой… Феликс, я люблю тебя.

Он серьёзно посмотрел на неё.

— Мне нравится, как ты это говоришь. И нравится, как ты при этом выглядишь.

— Может быть, ты сходишь один и что-нибудь мне принесешь? Я устала сильно.

— Нет уж. Хочу вдвоём.

Юна снова натолкнулась на этот его взгляд — словно разбирающий её на микроскопические детали. Взгляд, который дарил ей невероятные силы. Она молча кивнула.

— Обещала всё свободное время, которого у меня и так мало, проводить вдвоём — а теперь одного отправляешь? — упрекнул мужчина. Юна ткнулась лицом в то место, где его шея переходила в плечо, и втянула в себя запах весны, калифорнийского солнца, кабинетных бумаг и мыла из трёхзвёздочного отеля.

— Видишь… дала слабину.

— Пошевеливайся тогда. Наслаждайся, а не загружайся.

Феликс желал поужинать в «Oscar’s»; Юна привыкла ни в чём не перечить мужу, и это её нисколько не напрягало. Ей подумалось, что в отношениях, наверное, всё должно быть легко; ей нравилось всё, что делает её мужчина, и ни одна из его привычек её не раздражала. Она вспомнила неловкие попытки встречаться с другими — все эти «снижения планки», брачные агентства, сайты знакомств… тогда она считала, что отношения необходимо именно «строить». Прикладывая колоссальные усилия; если нужно, то и насильственно. Мужчины не поддавались, и Юна усердно брала всю инициативу в свои руки, снова и снова выходя на «охоту» и пытаясь хоть с кем-то сойтись.

Сейчас она опять не думала, куда они идут; просто шла по коридору, уцепившись за руку Феликса. Мысль о том, что ещё полчаса назад они занимались сексом, а теперь идут на виду у людей, приятно будоражила. Феликс заметил:

— Что-то ты притихла.

— Ты же велел наслаждаться. Вот я и наслаждаюсь. Кстати, я тоже в восторге от твоего лица. Но ты не даёшь мне его расцеловать нормально.