Я (не) согласна

Лицо неопределенного пола одето в мешковатую рясу в пол и белую косынку, хотя по виду оно на женщину похоже даже меньше, чем я. А вот молодая девица, которой поручили нас сопровождать, выглядит невероятно привлекательно. Черная ряса совершенно непонятным образом обрисовывает изящную миниатюрную фигурку, простой веревочный пояс подчеркивает талию. Из-под белой с красной полосой косынки выглядывает толстая светло-русая коса.

— Меня зовут сестра Миллисента, — представляется монашка. — Настоятельница сейчас в посте и молитве, она не принимает. Я ее замещаю.

— А вы не слишком молоды для такого ответственного поста? — отчего-то хмурится Дамир.

— У меня самое лучшее образование, — спокойно ответила женщина. — Я училась в льенском университете. Прошу вас, проходите. Сейчас я принесу вам амбарные книги за прошедший год.

— И все счета на приобретение провианта тоже несите, — скомандовал мужчина. — И потом мы прогуляемся до конюшен, и вы расскажете, для чего вам кони.

Сестра Миллисента поглядела на него с недоумением и захлопала ресницами: длинными, черными, обрамляющими изумительные зеленые глаза. Я сжала зубы, понимая, что она делает это специально, привлекая внимание Дамира.

— Кони? — растерянно переспросила женщина. — Степные кони? А у нас их нет.

— Как нет? — удивился кнес Ольхов. — А где же они?

— Мы сдаем их в аренду, — робко поглядела на него женщина. — Местным недорослям. Вы, наверное, не знаете, что здесь очень популярны скачки, но не все могут позволить себе приобрести действительно хорошего коня. Тем более, степного. И содержать его очень непросто: нужны специальные условия и корм. Мы выстроили конюшню, закупили степной овес, ухаживаем за животными самым лучшим образом.

— И какая вам выгода? — замороченно мотнул головой блондин.

— Самая лучшая, — смущенно улыбнулась Милисента. — В долгосрочной перспективе кони окупятся уже через пару лет. Кроме того, в наших конюшнях уже сейчас можно оставить скакуна перед скачками, не опасаясь, что его отравят или убьют. И, конечно, на ежегодных больших скачках от монастыря всегда выступает представитель.

Дамир опустился на стул, качая головой:

— У меня совершенно не стыкуется монастырь и скачки, — признался он. — Чья это была идея, позвольте узнать?

— Матери настоятельницы, — быстро ответила женщина.

— Ладно. Степан, книги проверишь, — заявил Дамир властно. — Я пойду взгляну на конюшни. Сестра, покажите мне… всё.

Голос его стал столь бархатист и нежен, что я мгновенно обозлилась. Каков мерзавец! Кот мартовский! Козел похотливый! Я, конечно, раскрыла книгу и даже старательно вглядывалась в цифры, но внутри всё бушевало. Послала же богиня мне жениха! Правильно я из дома убежала, правильно!

Цифры упрямо скакали перед глазами и странно туманились, но я не менее упрямо листала толстые тетради, впрочем, абсолютно не вникая в них. Преодолев себя, вспоминая про интересовавший Дамира овес, я выписала все данные, касающиеся его поставок, и даже заметила, что овес закупают не только в степи, но и в приграничных волостях, и даже перепродают. Прав кнес Ольхов — слишком уж странные дела для женского монастыря. И монашки здесь слишком странные.

Блондин вернулся через три четверти часа один — румяный и веселый. Я глядела на него с ненавистью. Невольно скользнула взглядом по рубахе, по поясу штанов. Одежда Дамира казалась в полном порядке. Он ловко выхватил из-под моих рук записи, пробежался по ним глазами и одобрительно кивнул.

— Собираемся, Степан, — довольно заявил мужчина. — Я узнал, что хотел. Наконец-то я всё понял!

Я хмуро кивнула, пряча глаза, сгребла в кучу свои бумаги и поднялась.

— Я готов.

— Отлично.

Дамир разве что не пританцовывал, до того у него было отменное настроение. А я только больше мрачнела от этого. Нет, он не кот! Он козел! Мы загрузились в карету, дождавшуюся нас, и тронулись с места. Неожиданно мужчина крепко ухватил меня за руку и затащил себе на колени.

— Рассказывай, — скомандовал он, утыкаясь носом мне за ухо, отчего сердце у меня заколотилось так, что дышать в тугой повязке стало больно. — Что случилось, пока меня не было?

— Ничего не случилось, — запротестовала я, ерзая на его коленях и вяло пытаясь выбраться из его захвата.

Дамир отчего-то зашипел и прижал меня к себе еще крепче.

— Ты злишься.

— Нет.

— Да. Или ты сейчас рассказываешь, в чем дело, или я буду тебя пытать.

— Интересно, как? — вскинула брови я, искоса взглянув в его лицо.

— Вот так, — ответил мужчина, разворачивая меня и прижимаясь губами к моему рту.

Я немедленно принялась вырываться и вертеть головой, уклоняясь от его губ, а когда он, растерявшись от моей ярости, всё же отпустил — отвесила ему звонкую оплеуху.

— Вот значит как? — холодно произнес Дамир, потирая щеку. — Значит, совсем не нравлюсь?

— Брезгую, — прямо ответила я, тщательно вытирая губы. — Да и вам на сегодня хватит развлечений.

Блондин замер, удивленно уставившись на меня, а потом его губы расплылись в улыбке.

— Ты думала, что я с этой… монашкой? — догадался он. — Правда? Я, по-твоему, такой герой-любовник?