Я (не) согласна

— Девочка, рыбка моя, — прошептал мужчина, стаскивая парик и гладя меня по волосам. — Ты мне очень нравишься. Доверься мне. Останься со мной, пожалуйста.

— В качестве кого? — холодно спросила я, застывая. — Секретаря вашего разыскивают, и лучше, чтобы он пропал. Свалите на него все прегрешения. Пусть полицейские ищут Степана по всей Славии.

— В качестве моей женщины, — тихо сказал Дамир.

— А жене вы что скажете? — с горечью усмехнулась я. — Прости, дорогая, у меня уже есть женщина? Или спустя два года отправите меня на заслуженный отдых? Кем я буду для вас? Для тебя, Дар? Временной любовницей? Этого слишком мало для меня!

— Не любовницей, а любимой, — поправил он. — Я обещаю, ты не пожалеешь. Ты будешь как жена.

— Серьезно? — я начала злиться. — Ты так уверенно обещаешь что-то неизвестной женщине! Ты, Даромир Ольшинский! На меня будут показывать пальцем! Шлюха государева сына, вы поглядите! Или ты будешь меня скрывать, приходя только по ночам?

— Ты делаешь мне больно, — тихо сказал Даромир, утыкаясь в мои волосы. — Прости, я тебя понимаю. Хочешь, я откажусь от брака?

— Да ну! — изумленно-насмешливо фыркнула я. — От династического? Разорвешь отношения с Галлией? Я бы на твоем месте так не рисковала! Войны захотелось? Ты, Даромир, не просто кнес, и даже не сиятельный кнес! Ты — государев сын! Ты не можешь позволить себе влюбиться в своего секретаря и сбежать с государевой службы!

— Будь она проклята, эта служба, — прошипел он, но я зажала ему рот руками.

— Не говори ничего, — попросила я. — Ты любишь свою работу. Ты живешь ей. Тебе нравится служить Славии: разве можешь ты отказаться от своей жизни ради женщины? Ведь не можешь, Дар!

— Я тебе совсем не нравлюсь? — с грустью спросил он. — Ни капельки?

Я глубоко вздохнула. Врать мне не хотелось, поэтому я просто поцеловала его в губы. Зря я, конечно, это сделала; он понял всё не так. Опрокинул на кровать, навалился всем телом, принялся целовать нос, губы, щеки, расстегивать пуговицы на платье. Я, не сопротивляясь, позволяла ему всё это — мне так хотелось быть любимой им, пусть даже вот так: в кровати аранского борделя. Но когда его жадные руки принялись сминать подол платья, обнажая мои бедра, я уперлась в его грудь, отталкивая. К его чести, он сразу всё понял, отстраняясь, хотя я видела, что он едва сдерживается. В отличие от меня. Голову мне не снесло, как в прошлый раз, наверное, потому, что я прекрасно понимала, что не могу себе позволить дойти до чего-то серьезного. Тем более что я уже знала, что буду делать. Знала и то, что он никуда от меня уже не денется.

Дар сидел на кровати, тяжело дыша. На его сильной загорелой спине блестела испарина. В свете вечернего солнца он казался весь вылепленным из золота: и волосы, и плечи, и нервно сжатые руки. Будто статуя древнего героя, будто картинка сказочного эльфа из детской книги.

— Прости, — тихо прошептал он. — Я подставил тебя. Надо подумать, что делать дальше. Тебе ведь надо где-то скрыться?

— Наверное, надо, — согласилась я.

— Я ведь догадываюсь, кто ты. С твоим происхождением можно и при дворе.

— И кто я? — с ужасом сжимаю я руки.

Неужели догадался? Он умный, он может!

— Ты из Оберлингов. Их много. Ты ведь родственница Вики, угадать нетрудно.

Я выдыхаю, не понимая, как этот умный мужчина мог так ошибиться. А ведь если бы вправду вычислил — то ли убил бы от злости, то ли давно уложил бы в постель. Не особо бы я и сопротивлялась!

— Вот что, — весело встряхнул он головой. — Я поговорю с матерью и попрошу взять тебя фрейлиной. Во дворце ты совершенно точно будешь в безопасности.

И так близко к тебе, правда? Ты сможешь увидеть меня в любое время. И у тебя будет целый два года, чтобы вскружить мне голову, не так ли? Ты ведь не из тех, кто легко сдается, Даромир?

— Спасибо, — складываю я руки на коленях. — Я буду очень тебе благодарна.

Дар улыбается с облегчением. Ему кажется, что он очень здорово придумал.

— Значит, так, — оживает он. — Я сейчас быстро во дворец, договорюсь с матерью и вернусь за тобой. Принесу тебе приличное платье и распоряжусь насчет покоев. Потерпи еще немного, рыбка моя.

— Хорошо, — мягко улыбаюсь я. — А ты уверен, что твоя мать не будет возражать?

— Уверен, — кивает Дамир, придирчиво обнюхивая рубаху и за неимением лучшего надевая ее. — Она прекрасная женщина, вы обязательно подружитесь.

Конечно, подружимся. Я в этом даже не сомневаюсь. Только чуть позже, чем ты думаешь, милый.

Дамир, загоревшись своим планом, убежал, пообещав вернуться как можно быстрее, а я поправила на себе платье, надела под него свои штаны и сапоги и отправилась искать выход, да не парадный. Нормальное платье, вполне приличное — если за завязки не дергать. А если кто-то и дернет — его ждет разочарование.