Я (не) согласна

— А мне смешно, — он осторожно поцеловал меня в нос. — Я люблю тебя. Но если влезешь в какие-то неприятности без меня — снова отлуплю. Может, хоть так думать будешь.

Я обиженно надула губы: я же не ребенок. Поняла с первого раза. А вот он теперь подвергнется страшным пыткам — месть моя будет страшна. Так я ему и заявила, стаскивая с него рубашку. А он вовсе и не сопротивлялся.

-

— Стефа, счастье моё ненаглядное!

Такое вступление меня порядком напрягло. Дар обычно не радовал меня комплементами. Он вообще всё время шутил надо мной, щипал за бока или многострадальную попу, дергал за волосы и пытался ненароком расстегнуть пуговки на платье — как мальчишка. Он только ночью вдруг становился невероятно серьезным и даже трепетным, сводя меня с ума своими поцелуями и ласками.

— Дар, ты болен? — полюбопытствовала я. — Как ты меня назвал?

Но у блондина, видимо, не было настроения. Он притянул меня к себе и серьезно заглянул в глаза. Я мгновенно начала вспоминать, где же могла проштрафиться. Нет, за щетку в постели он явно уже не злится, и за соль в сахарнице тоже. Про последнюю статью в Славских известиях он знать пока не должен — она выйдет позже. В дневнике я давно ничего не писала — как-то не до этого было. Разве что… письмо моё отцу перехватил?

— Стефа, мне надо уехать.

— А я? — тут же жалобно спросила я, потому что оставаться одна не хотела совершенно.

— А ты поедешь со мной, если дашь честное-пречестное слово не ввязываться ни в какие приключения. Любимая, у меня нет времени тебя спасать.

— Я буду очень послушной, — закивала я головой.

— И займешься корреспонденцией? — с надеждой спросил Дар.

— За соответствующую плату, — коварно улыбнулась я. — Ты Талли тридцать серебрушек в месяц платил, а мне двенадцать! Это нечестно!

— Стеф, тебе деньги нужны? — приподнял брови муж. — Сказала бы. Я б дал.

— Стефа гордая, Стефа сама заработает.

— Я слышал, как Стефа в борделе полы мыла. Убил бы. Только сначала бы… ну ладно, это неважно.

Я пожала плечами. К тому, что мой супруг ненасытен в постели, я уже привыкла. Он и раньше не отличался скромными аппетитами, только в те славные времена у него женщин было много, а теперь он только на меня одну смотрел. Во всяком случае, я в это верила.

— Стефа, ответь мне на один вопрос, только не злись, ладно? Ты отвары против беременности пьешь?

— Нет.

Он на минуту прикрыл глаза.

— Стефа, милая…

— Я пилюли пью. У нас в Галлии такие шарики можно купить… там вроде тоже травы, ну и немного магии. Ты очень сердишься, да?

Я сжала руки в волнении. Наверное, действительно стоило с ним поговорить сначала. Вдруг он детей хочет, а я ведь пока не была уверена ни в своих желаниях, ни в силах.

— Молодец.

Серьезно?

— Я не знаю, как у вас принято, но в Славии женщины решают, когда они хотят ребенка. А я бы немного подождал, потому что пока не готов тебя ни с кем делить, даже со своим сыном или дочкой. Ты только не подумай, я очень хочу, но чуть позже…

— Дар, — задумчиво сказала я. — А давай мы просто будем иногда разговаривать? По-настоящему, как взрослые люди.

— Ладно, — кивнул Дар. — Как взрослые, так как взрослые. Нам сейчас надо найти, кто стоит за овсом. Если ты забеременеешь — я запру тебя во дворце и охрану приставлю, а еще лучше лорду Браенгу сдам. Потому что рисковать тобой я не хочу совершенно. У меня на тебя грандиозные планы. Я хочу с тобой состариться вообще-то.

— Ты готов терпеть меня всю жизнь? — удивилась я. — Вот за что я тебя люблю — так это за смелость!

Глава 36. Тупик

Есть такие люди, о которых все говорят, но мало кто с ними знаком. Так, например, кнес Градский: от кого я только о нем не слышала! Леди Милослава отзывалась о своем отце сдержанно, но всегда подчеркивала, что человек он умный и коварный. Даромир им восхищался, Талли не понимал, а Виктория просто любила деда.

Посмотреть было на что. Кнес фундаментален. Он высок и грузен, борода у него густая, белая и ухоженная, почти до середины груди, волосы тоже совсем седые. И в то же время серые глаза смотрят остро и пристально: благообразный вид Градского обманчив.

Мы встретились с ним в придорожной харчевне. Кнес направлялся в столицу, где его ждала новая должность, а Даромир очень хотел получить его совет.

— Смотри, — гудел кнес Градский. — Всё нити сходятся здесь, в Славской волости. Кони степные — здесь. Биржа хлебная — здесь. Большинство жалоб на обманы — здесь.

— Да я и сам понимаю, что здесь! — горячился Даромир. — Монастырь этот — вот что меня тревожит. Разве может женщина за всей этой аферой стоять? Не слишком ли глобально?

— А с чего ты взял, что женщина — главная? Любовников ее ищи, братьев, мужей. Внутри монастыря может быть что угодно, но согласись — не так-то просто из него вести управление людьми. Нет, здесь должен быть в другом месте центр. Женщина, возможно, и умна, и идейная вдохновительница, но она не может держать в руках все нити. Ищи среди купцов.

— Хорошо, — сказал Дар. — А почему не кнесы?