Я ненавижу тебя, чертов Уильямс! (СИ)

— Вы что, поссорились? — предполагает задумчиво тот, глядя Уильямсу в глаза. — Ты в последние пару дней даже в его сторону не смотришь, — хмыкает он, хотя во взгляде скользит беспокойство.

— Да нет, просто решили переспать, — в каком-то трансе отвечает Джеймс.

Он сам не понимает, почему его так сильно зацикливает на этой мысли. Уж если кому и нужно переживать, то это Уильямсу, но точно не Джеймсу. В конце концов, не в первый же раз! И все же Джеймс переживает, до конца не верит, что и правда предложил это Мэтту и что тот не струсит в последнюю секунду.

У Гилберта рядом тем временем челюсть медленно ползет к полу. Но он все же берет себя в руки и трясет головой, затягиваясь по новой.

— Не прошло и года, — хмыкает он. — Я уж думал, вы до скончания времен будете недотрог из себя строить. Мэтт так точно.

Джеймс лишь качает головой, но молчит. Фантазия снова услужливо подкидывает слишком яркие картинки, и Уильямс просто искренне радуется, что уже пятница, и скоро всем этим мыслям придет конец.

***

— Проходи, — Джеймс хмыкает и отступает в сторону от двери, пропуская внутрь своего гостя.

Мэтт улыбается и протягивает ему пакет со сладостями к чаю, пока сам торопливо раздевается и вешает все на крючок. Он вообще часто приносит что-то вкусное с собой, и сколько бы Джеймс не сердился поначалу на эту привычку, теперь окончательно привыкает.

— Стив дома? — Мэттью неторопливо оглядывает кухню и не отмечает привычных коробок из-под пиццы — значит, как минимум, днем старший брат Джеймса еще был здесь.

— Нет, ушел недавно к своему парню, — Уильямс раскладывает по полкам конфеты и баранки. — Чай будешь или сначала поиграем?

Мэтт сглатывает — настолько вкрадчиво звучат слова в разом поменявшемся тоне. Но сам Джеймс стоит спиной, словно ожидает отказа и готовит план к отступлению. Мэттью видит это по напряженным плечам, чуть сгорбленной спине и нервным движениям рук, которые кажутся абсолютно бессмысленными — Джеймс просто перекладывает мелкие коробочки с места на место.

— А ты сам как хочешь? — Мэттью чувствует, как сохнет глотка от простых слов и поднимается с места.

Он подходит к Джеймсу почти вплотную, но не касается, не тянется руками, лишь смотрит на окаменевшую спину, затянутую в обычную черную футболку, сильно растянутую на плечах.

— А ты все еще хочешь позволять мне делать с собой что угодно? — он так и не поворачивается, но ладони больше не теребят предметы, лишь упираются в столешницу до побелевших костяшек.

— Брось, ты думаешь, я давал свое согласие на эмоциях? — Мэтт тихо смеется и втягивает носом знакомый аромат — он его порядком успокаивает. — Я хочу, Джей.

— Даже если это противоречит природе? — Джеймс все-таки разворачивается неторопливо и смотрит прямо в глаза. Взгляд тяжелый, угнетающий, приковывающий к месту, но Мэтт выдерживает его с легкостью и смотрит твердо в ответ. — Разве тебя, как альфу, это ни капли не напрягает?

— Какое мне дело до природы? Важен только ты, — Уильямс улыбается широко и уверено.

Джеймсу как никогда хочется верить, что эти слова не ложь. Они стоят лишь в десятке сантиметров друг от друга — наклонись, и стукнешься лбами, но Джеймс выдерживает это расстояние, не тянется по обыкновению вперед за поцелуем, не сгребает в объятия. Он получит все это сполна, но немного позже, а пока — игра началась.

— Иди наверх, в мою комнату, — Джеймс тянет это холодно, твердо, но с едва заметной ухмылкой.

Мэтт теряется лишь на секунду от сменившегося тона, но тут же кивает и разворачивается на пятках. Он слышит позади тяжелые шаги, но не оглядывается. Джеймс ведь хотел вести, а Мэтт не был наивным дурачком, чтобы не понимать — сегодня он должен полностью подчиняться. Не только из-за желания Джеймса, но и потому, что самому этого невероятно хотелось. Мэтт уже давно осознал и свои желания, и предпочтения, а потому одного взгляда на кухне ему сейчас хватило, чтобы понять — он нашел именно то, что хотел.

Лестница кончается быстро, и Мэтт торопливо переступает порог чужой комнаты. Здесь непривычно прибрано и чисто, нигде не валяется лишних вещей, словно хозяин жилища не хотел, чтобы хоть единый предмет отвлекал его сегодня. Джеймс заходит следом и прикрывает за собой дверь.

— Раздевайся.

В голосе омеги сочится не просто твердость, настоящая сталь. Это не похоже на его обычную агрессию и ворчание, не сравнимо ни с одной интонацией, которую Мэтт слышал от него доселе. И только от этого голоса по телу бежит дрожь. Уильямс вздыхает чуть глубже и торопливо тянет за молнию толстовки. Джеймс не отводит от него взгляда, пронизывает насквозь, и от этого самую малость стыдно. Он никогда прежде не раздевался перед омегами. Мэтт скидывает футболку на стул вслед за толстовкой. Он никогда прежде даже не думал спать с омегами. Джинсы с носками отправляются за остальной одеждой, и пальцы неуверенно ложатся на резинку белья.

— Снимай с себя все.