Я никого не хотел убивать

— Но другой следователь, всё равно докопается до истины, — понимая безысходность данного положения, еле слышно проговорила Татьяна.

— Даже самый неопытный участковый не выйдет отсюда, пока досконально не выяснит все обстоятельства гибели Ивана Никаноровича, — убеждённо подтвердил я, и добавил: — Уже не говорю об акулах уголовного розыска…

Татьяна, как-то сразу сникла и вновь стала похожа на несчастную беспомощную женщину:

— Не зря четыре года назад, находясь в Дивноморске, я обратила на тебя внимание. Ты сразу показался мне очень сообразительным, понимающим человеком, имеющим острый, тонкий и ясный ум… — подметила она.

— Рождён быть следователем, но судьба распорядилась иначе. Теперь предпочитаю заниматься современным бизнесом, — простодушно ответил я.

— Ты ещё сравнительно молодой человек. Может, передумаешь и решишь вернуться? Ведь бывших полицейских не бывает…

— Вряд ли вернусь, но зарекаться не стану, — рассудительно заявил я. — Жизнь полна неожиданностей…

— С другой стороны, я тебя отлично понимаю, — подытожила Татьяна. — Ты совершенно не похож на карьериста. Очень порядочный человек. Несомненно, был отличным и принципиальным офицером…

— Но не так прост, каким могу показаться на первый взгляд, — с некоторой иронией в голосе произнёс я.

— Разумеется, в хорошем смысле этого слова? — зачем-то спросила Лихачёва.

— Ну, конечно…

В этот момент я подумал о том, что совсем скоро у неё появится возможность убедиться в моей порядочности. Особенно когда за сокрытие улик, подтверждающих её причастность к убийству Ивана Никаноровича, ей придётся повисеть у меня на крючке, и на протяжении ряда лет переводить на мой банковский счёт определённую сумму. Разумеется, учитывая наши прежние отношения, эта сумма не станет превышать её скромный семейный бюджет.

— Мне кажется, ты не знаешь, как тебе поступить? — дрогнувшим голосом пролепетала Лихачёва. — Как бывший следователь, обязан придерживаться рамок закона, а я вынуждаю тебя пойти против правил и наперекор собственной совести.

Татьяна посмотрела на меня растерянным и в то же время совершенно отчуждённым взглядом. У неё задрожали реснички, а в уголках глаз заблестели капельки перламутровых слезинок.

— Я не способна прочитать твои скрытные мысли и не знаю, о чём ты сейчас думаешь, — сказала она. — Я даже не догадываюсь, по какой причине ты решил, что я имею отношение к убийству нашего соседа, но я убеждена, что мне нет смысла оправдываться. Ты всё равно не поверишь ни единому моему слову.

— Считаешь, я не заметил, как ты вошла в его комнату без шёлкового шарфика, который после твоего внезапного обморока оказался накинутым на твои оголённые плечи? — вопросом на её откровенное высказывание, ответил я.

Она едва сдерживалась, чтобы не выпалить оскорбительные слова. На её лице отразилась презрительная гримаса, порождённая не только отчаянием, но и чувством собственного достоинства.

— Ладно бы только я, но ведь Инна Алексеевна также обратила внимание на множество допущенных тобою ошибок.

Мне почему-то показалось, что мой голос прозвучал откуда-то со стороны.

— Например? — заинтригованно спросила Лихачёва.

— Я уже указывал тебе на кошачьи плошки, в одной из которых были оставшиеся кусочки свежей рыбы, а в другой — чистейшая вода, не подёрнутая тонкой плёнкой комнатной пыли…

Я обратил внимание на тот факт, что её глаза настороженно сузились.

— С твоей Инной Алексеевной тоже не всё ясно. Проблема в том, что вы обе совершенно не умеете лгать! — резко заявил я. — Может быть, пришло время сказать правду и перестать осторожничать, что-то выдумывать и изворачиваться? Вам обеим, определённо, необходимо избавиться от обманчивых иллюзий…

— Павел, прости за дерзость, но ты, случайно, не пытаешься меня запугать?

Татьяна посмотрела на меня широко открытыми глазами, в которых я не заметил ни хитрости, ни кокетства, но в них было отражение откровенного ужаса.

— Мне выкидывать такие фортели ни к чему! — вспыльчиво ответил я.

Подумав о том, что пора поднять паруса и, как говорится, срочно отчалить от этого берега, я всё же подвёл Татьяну к одному из четырёх стульев, и сам присел рядом с ней. Выдержав небольшую паузу и позволив ей самостоятельно принять решение, так же назидательно продолжил:

— Будешь ты со мной до конца откровенной или нет, в принципе, уже ничего не меняет. Вся разница лишь во времени, которое понадобится следователю, прибывшему сюда с полным комплектом обязанностей и полномочий!

— Почему ты так решил?

— Потому что профессионал криминального сыска! — не моргнув глазом, солгал я. — Лишь из-за уважения к тебе не задаю провокационные вопросы, которые обязательно задаст другой человек! И этому человеку будет совершенно наплевать на твои чувства, мысли и поступки! Его основной задачей будет найти виновных и упрятать их за решётку…

— Я тоже об этом думала… — дрогнувшим голосом, вымолвила Лихачёва. — Именно по этой причине не спешила сообщать в полицию…