Я никого не хотел убивать

Я невольно подумал о том, что ни в коем случае не хотел бы иметь столь прозорливую и дотошную соседку.

— Сначала я вставляла в эту дырочку выпавший сучок, но потом он куда-то подевался, — продолжая оправдываться, сказала она.

— И вы, естественно, из-за этого сильно расстроились…

Ирина Александровна не обратила внимания на моё ироничное произношение, и поэтому вполне серьёзно ответила:

— Действительно, я сначала очень сильно расстроилась, а потом вдруг поняла свою выгоду и начала за Ванькой наблюдать…

— Следили за его частной жизнью вместо телевизионных программ, — цинично подытожил я.

— Что ты имеешь против этого? — насупилась она. — По телевизору одни убийства да ограбления. Сплошное расстройство…

— А в комнате у Ивана Никаноровича шла многосерийная сага о любви, — ухмыльнувшись, произнёс я. — С откровенными элементами эротики, так необходимыми для вашего развлечения…

Внезапно у меня появилось такое ощущение, будто нечаянно задел оголённые электрические провода. Резко поднявшись с кресла и выпрямившись во весь рост, я по-новому посмотрел на несчастную одинокую женщину, измождённую старостью и неизлечимой болезнью.

— Инна Алексеевна и Татьяна Зиновьевна в один голос утверждали, что Иван Никанорыч был состоятельным человеком, — как бы между прочим сказал я. — Глупости! Заходил в его комнату. Он жил в страшной нищете…

— Ничего подобного! — заявила старушка — божий одуванчик. — У него постоянно были деньги, золотые украшения и бриллианты. Ванька был очень богатым человеком! Если хочешь знать, он планировал навсегда уехать за границу. Мечтал о роскошной жизни! Теперь все его драгоценности достанутся государству…

Я чуть не подпрыгнул от восторга, но, чтобы не вызвать у неё ненужные подозрения, мгновенно решил сменить тему разговора, и продолжая изображать из себя опытного следователя, напрямую спросил:

— Вы, Ирина Александровна, что-нибудь видели в тот день, когда погиб Иван Никанорович?

— Что-нибудь? Да я всё видела! — оживлённо прошамкала она, окинув меня тем же гипнотизирующим взглядом.

Я понял, что угодил в искусно расставленные сети, и теперь не скоро смогу выйти из её комнаты.

«Надеюсь, оно того стоит!» — промелькнуло у меня в голове.

Мифические драгоценности Ивана Никаноровича окончательно овладели моими мыслями.

Глава 16

Я сомневался, что Ирина Александровна сможет добавить что-то более существенное к моему расследованию, но тем не менее, надеялся выяснить какие-то новые подробности, не столько имеющие прямое отношение к гибели её нерадивого соседа, как к его финансовому благосостоянию. Во всяком случае, я успел заметить в её глазах что-то таинственное и загадочное, что-то невысказанное и скрытое, исходящее из самых глубин её души.

— Наверное, ужасно выгляжу? — как бы между прочим спросила старушка.

Она перехватила мой задумчивый взгляд, в котором наверняка, словно на зеркальной водной глади, отражалось моё нетерпеливое желание как можно скорее получить исчерпывающие ответы на волнующие меня вопросы.

— Вы явно кокетничаете, — непринуждённо ответил я.

Её ясные аквамариновые глаза, имеющие на меня магическое влияние, лукаво блеснули. Её тонкие бесцветные губы тронула лёгкая усталая полуулыбка:

— Давно не была на улице. Забыла, как приятно шуршит под ногами осенняя листва. Как одновременно с каплями дождя, с небес в лёгком танце, кружась и сверкая, падают маленькие хрупкие снежинки, — медленно проговорила она, с необычайной лёгкостью сменив тему разговора.

Мне показалось, она сделала это преднамеренно, ради того, чтобы разрядить напряжённость.

— Всё познаётся в сравнении, — монотонно констатировал я. — Большинство прохожих сейчас идут по улице и проклинают плохую погоду, а вы готовы часами стоять и мокнуть под дождём, лишь бы не быть прикованной к постели.

— Как бы там ни было, но во всём есть своя закономерная прелесть! — в противовес моим словам, заявила она.

— И в вашей болезни тоже? — с нескрываемым цинизмом поинтересовался я.

— За то время, пока лежу на кровати и тупо дожидаюсь своего последнего часа, многое переосмыслила, переоценила и на многое смотрю другими глазами.

— И к какому же выводу вы пришли?

— Если бы представилась возможность начать всё сначала, я бы прожила ту же самую жизнь, только постаралась сделать её более насыщенной, жизнерадостной и не такой бессмысленной и бесполезной.

— По-моему, у вас слишком мрачные мысли! — машинально подметил я.

— Мы всё одно, что белки в колесе. Постоянно чем-то заняты, вечно куда-то спешим, не замечая того, что происходит вокруг. Когда начинаем понимать, что жизнь прошла мимо тебя, что-либо менять уже становится слишком поздно.

— Мы так созданы самой матушкой природой, — простодушно ответил я. — То сломя голову бежим впереди паровоза, то медленно плетёмся в хвосте.

Ирина Александровна вскинула на меня удивлённые глаза.

— О-о, — протянула она, не скрывая искреннего изумления. — Никогда бы не подумала, что ты способен на философские размышления.

— Как говорится, с кем поведёшься, от того и забеременеешь… — неудачно пошутил я.