Я никого не хотел убивать

Перед тем как ответить, я успел подумать о том, что если бы с самого начала проявил настойчивость, то не угодил бы в столь глупейшее положение.

— Простите, но сейчас неподходящее время для непринуждённой светской беседы, которая, при наличии трупного запаха, всё равно не скрасит наше общение и не облегчит вашего утомлённого состояния, — призывая к благоразумию, констатировал я.

Ирина Александровна немного подумала, затем вновь посмотрела на меня. Непроизвольно встретившись с её гипнотизирующим взглядом, я растаял, как стаканчик мороженого на ярком солнцепёке. Словно по мановению волшебной палочки, я перестал на неё злиться. Глядя в эти изумительные аквамариновые глаза, можно забыть обо всём на свете.

— Даже при большом желании ничего хорошего про него сказать не могу, — произнесла она спокойным бесстрастным тоном.

— Уж прямо-таки совсем ничего? — засомневался я.

— Нет. Ничего… — упрямо подтвердила она.

Мне нечего было возразить. Вероятно, в словах Ирины Александровны присутствовала доля истины, но и верить ей безоговорочно я тоже не мог.

— Вы много лет прожили с ним в одной коммунальной квартире…

— Ну и что?

— Регулярно пользовались одной кухней и одной ванной, я уже не говорю о прочих удобствах…

— Это отвратительный человек, каких свет не видывал! — не позволив мне договорить, прошамкала она. — Быдло необразованное, в пиджаке и галстуке…

Её целеустремлённый взгляд пронзил меня насквозь с такой лёгкостью, как солнечный луч свободно и беспрепятственно может пронзить прозрачное стекло. Её морщинистое лицо помрачнело и стало каким-то отчуждённым. Ворочаясь на кровати, она попыталась устроиться как можно поудобнее. Я поспешил ей на помощь и поправил сбившиеся за спиной подушки. Наступило недолгое молчание. Было заметно, что в её голове появились тревожные мысли.

— Мой сосед совершенно невоспитанный, наглый тип, — глубоко вздохнув, подытожила она.

— Татьяна Зиновьевна говорила мне почти то же самое…

— Всё правильно. А что она ещё могла сказать? У него непревзойдённый дар обижать хороших порядочных людей.

— Теперь, об Иване Никаноровиче можно говорить в прошедшем времени, — подметил я.

— Какая разница, как о нём говорить, в прошедшем или настоящем времени? — пробурчала Ирина Александровна.

Я лишь слегка улыбнулся в ответ на столь неопределённое высказывание.

— У него отвратительная манера мимоходом задевать людей бестактным чувством юмора, — добавила она. — При этом имеет завышенную самооценку. Считает себя умнее других.

— Считал… Ирина Александровна, — снова поправил я. — Теперь точно установлено, что Иван Никанорович погиб. Ваши милые соседки, Татьяна Зиновьевна и Инна Алексеевна, официально опознали его труп.

— Туда ему и дорога! Жил, как собака, и сдох, как скотина…

От столь грубого высказывания у меня по спине побежали мурашки. Наверное, никому не хотелось бы после собственной смерти оставить о себе подобное мнение. В глубине души каждый надеется на что-то лучшее, доброе и светлое.

— Он действительно был таким гадким и отвратительным человеком? — поинтересовался я.

Ирина Александровна неопределённо пожала плечами, подыскивая подходящие слова. На некоторое время она умолкла, её негодование, и решимость внезапно поколебались. Окончательно собравшись с мыслями, произнесла:

— Это был не только мерзопакостный человек, но и первостепенный подонок!

Я решил с ней не спорить, и лишь простодушно подметил:

— Когда три женщины придерживаются одинакового мнения, невольно приходится к ним прислушиваться и делать соответствующие выводы.

Ирина Александровна одобрительно улыбнулась той же скверной улыбкой. Но её глаза… Я не мог не смотреть на них с чувством искреннего восхищения. За один их пленительный взгляд я готов был простить многое, в том числе и старческую придурь.

— Ванька был без царя в голове! — негодующе прошамкала моя беззубая собеседница. — Вместо здравых мыслей у него на уме были одни гормональные глупости.

— В самом деле? — с наигранным изумлением поинтересовался я.

— А ты что, опять мне не веришь?

Я двусмысленно повёл бровями и уклончиво ушёл от ответа.

— Значит, не веришь! — заключила она. — Ну и напрасно. Не вижу смысла тебя обманывать…

— Вас послушать, так он уж прямо такой любвеобильный мужчина… — ухмыльнулся я, а про себя подумал, откуда эта старая перечница может знать о его интимных увлечениях.

— Сейчас модно демонстрировать по телевидению непристойные фильмы, где женщины, жаждущие любви и ласки, воплощают на экране свои бурные фантазии, — глубокомысленно выразилась она.

— Причём здесь ваш бывший сосед? — не понял я. — По-моему, он не имел к кинематографу абсолютно никакого отношения…

— Зато у себя в комнате он каждую ночь со своими многочисленными любовницами такое вытворял, о чём не то, что говорить, так и вспоминать совестно.

Я вопросительно посмотрел на неё.

— Можешь не сомневаться, Иван был настоящим сексуальным маньяком! — непоколебимо ответила Ирина Александровна на мой бессловесный вопрос.

— С каждой подружкой по отдельности, или со всеми сразу? — сыронизировал я.