Я никого не хотел убивать

— Мелко распылённый фосфор на воздухе энергично окисляется, — продолжила она, изрядно поднадоев мне своим заносчивым нравоучением. — Выделяющееся при этом тепло мгновенно его воспламеняет…

Я ещё раз украдкой посмотрел на часы и поставил перед собой цель не позднее как через пять минут покинуть Ирину Александровну, оставив наедине с постоянным занудством и нелепыми нравоучениями.

— Нетрудно представить, что было бы с собакой Баскервилей, у которой вспыхнула шерсть, — произнёс я, разгадав ход её умозаключений.

— Да она сразу бы сдохла, если не от боли, то от ужаса! — глядя на меня в упор, грубо подытожила Ирина Александровна.

Она сияла от восторга и смотрела на меня с улыбкой, в которой наконец-то появились отблески женской доброты и благосклонности. Я облегчённо вздохнул. Теперь я был уверен, что нашёл с этой древней старушкой — божьим одуванчиком, общий язык. Во всяком случае, если мне не удалось поспешно выйти из её комнаты, то хотя бы я мог попытаться выяснить какие-либо сведения об Иване Никаноровиче, подтверждающие его финансовую состоятельность.

— Ещё пять минут, и ни секундой больше! — сказал я себе, затем решительно поднялся с кресла и целенаправленно подошёл к окну.

Глава 15

В городе по-прежнему было сумрачно и немноголюдно. С правой стороны перед Кольским заливом блестело прозрачной водной гладью Семёновское озеро, название которого, согласно легенде, происходило от имени старого седого рыбака Семёна, чья избушка долгое время стояла на берегу Зелёного мыса. С левой стороны величаво красовался храм Спаса-на-водах относящийся к Мурманской и Мончегорской епархии. Вдоль самого залива до сих пор работали портальные краны, находящиеся в постоянном хаотичном движении.

— Ты что там так внимательно рассматриваешь? — полюбопытствовала Ирина Александровна.

— Нахожусь в некотором замешательстве, — откровенно признался я. — Когда был в комнате у Татьяны Зиновьевны, наблюдал из окна ту же самую картину. Тот же залив, те же портальные краны…

— Ну и что?

— Вы живёте с противоположной стороны…

От внезапной догадки я даже ударил себя ладонью по лбу.

— Вот кретин! — возмущённо произнёс я. — Совсем упустил из вида, что ваш дом расположен поперёк Кольского залива, а не вдоль. Вся разница в том, что если смотреть из окна Татьяны Зиновьевны, видна южная часть города, а с вашей стороны северная…

— Видишь, как всё легко и просто, — прошамкала Ирина Александровна. — Стоило лишь немного подумать…

Я начал опасаться, что она вновь вернётся к любимому предмету и начнёт объяснять, как в результате химического взаимодействия атомов образуются молекулы. Чтобы избежать моральной экзекуции, подкреплённой научными фактами, я поспешно напомнил:

— Вообще-то, Ирина Александровна, я зашёл к вам ради того, чтобы поговорить об Иване Никаноровиче…

Она посмотрела на меня укоризненно и осуждающе, затем недовольно пробухтела:

— Если современная химия и тесно связанные с ней научные дисциплины тебя не интересует, давай поговорим об этом паршивце. Я внимательно слушаю…

Мне явно не понравился её ответ. Я ожидал чего-то более конкретного и существенного, но уж никак не постыдных нравоучений в свой адрес.

— Нет, Вы меня не так поняли! Это я намерен послушать. Мне необходимо выяснить некоторые подробности из его жизни, — сказал я намеренно небрежным тоном.

— Заняться тебе, что ли, больше нечем? — недовольно пробурчала Ирина Александровна. — Не даёшь покою ни себе, ни людям!

Она пронзила меня леденящим взглядом, в котором отразилась горечь искреннего сожаления о безвозвратно ушедшем прошлом. В этот раз даже аквамариновый цвет глаз не смягчил внезапную вспышку её вспыльчивости.

— Тем не менее, очень рассчитываю на ваше содействие… — с нотками лёгкого отчаяния в голосе, произнёс я.

— Угомонись, пожалуйста… — словно испытывая моё терпение, медленно протянула она. — Всему своё время…

Моё сердце бешено заколотилось, кровь закипела в жилах, а разум затуманился настолько, что я был готов поднять что-либо тяжёлое и резко опустить на голову сумасбродной старухи.

— Вот как раз этого времени мне катастрофически недостаёт, — придерживая озлобленность, как можно любезнее ответил я.

— Если так занят, иди… — вкрадчиво пробормотала Ирина Александровна.

Она была уверена, что я не смогу уйти от неё, пока не получу ответы на интересующие меня вопросы, и даже не могла предположить, как сильно заблуждалась.

«Упрямая самодовольная тупица!» — мысленно выругался я, но вслух так же сдержанно напомнил:

— Ирина Александровна! В вашей коммунальной квартире обнаружен разлагающийся труп Ивана Никаноровича…

— При таком жутком запахе глупо об этом ничего не знать… — с вызовом заявила она и капризно отвела взгляд в противоположную от меня сторону.

— Если вы можете что-то сказать по существу дела, пожалуйста, скажите. Если вы ничего не видели и ничего не слышали, то буду вынужден вас покинуть, — чувствуя, что начинаю не на шутку заводиться, предупредил я.

— А просто побеседовать с больным человеком ты не желаешь? — холодно осведомилась она.