Я никого не хотел убивать

— А ведь я когда-то учителем работала, — хвастливо и не без гордости сказала Ирина Александровна. — Даже одно время была заведующей химической лабораторией.

— Надо же… — протянул я. — То-то смотрю, что вы такая своенравная и чересчур властная женщина. Так сразу и подумал, что в былые времена занимали высокую должность.

— Мои подчинённые меня побаивались. Я была строгим, но справедливым руководителем, из-за чего постоянно пользовалась всеобщим уважением.

Она чуть пристальнее посмотрела на меня, словно хотела убедиться, что я продолжаю слушать, не потеряв интерес к разговору.

— Ничуть в этом не сомневаюсь! — машинально произнёс я. — Такая женщина, как вы, не могла не пользоваться у коллег непререкаемым авторитетом и должным уважением.

Я невольно обратил внимание на тот факт, что, переволновавшись, она внезапно почувствовала слабость. Её морщинистое лицо стало более бледным, рот безобразно скривился, а руки усиленно задрожали.

— Ты, Павел Николаевич, напрасно за меня испугался, — заметив мою обеспокоенность, прошамкала она. — Всего лишь усталость. Это старческое. Скоро пройдёт. Позволь только немного отдышаться…

Я был приятно удивлён тем обстоятельством, что она не только запомнила моё имя, но и не забыла отчество. Видимо, я напрасно воспринимал её как выжившую из ума маразматичку.

— Ну, конечно, вы устали, — понимающе произнёс я, намереваясь оставить её наедине со своими тягостными мыслями. — Извините за беспокойство…

— Нет, нет… Никуда не уходи! — запротестовала Ирина Александровна. — Мне уже гораздо лучше…

— Смотрите, а то я могу выйти…

— Ни в коем случае! Мне не так часто удаётся побеседовать с приятным молодым человеком, — возразила она и спохватилась: — Так о чём мы говорили? Ах, да… Что-то о моей работе…

На её лице ещё отражался цвет безысходности и отчаяния.

— Вы сказали о том, что вам очень приятно до сих пор получать поздравительные открыточки, — ненавязчиво напомнил я.

— Вот именно! — оживилась Ирина Александровна. — Вдвойне приятно из-за того, что не любят нас, химиков, а открыточки всё ж таки присылают! Ох, как не любят! А ведь зря…

Судя по моим наблюдениям, эта старушка — божий одуванчик была далеко не подарком и постоянно требовала к себе повышенного внимания.

— Мне кажется, вы наговариваете на свою бывшую и очень нужную профессию, — подметил я, вновь присаживаясь в кресло.

— Ничего не наговариваю, — решительно возразила она. — Вот, буквально на днях, Иннушка на меня обиделась…

Я украдкой взглянул на часы и подумал о том, что слишком много времени потратил впустую.

— Интересно, за что Инна Алексеевна могла на вас обидеться? — изобразив откровенное изумление, полюбопытствовал я.

— Она читала мне роман: «Собака Баскервилей», а я и скажи, по простоте душевной, мол, глупости всё это. Сплошной вымысел автора и ничего более.

Я вытаращил глаза и, ошеломлённо уставившись на неё, выдержанно спросил:

— Почему вы так решили, Ирина Александровна? Всё же всемирно известное произведение…

Меня абсолютно не интересовала причина, из-за которой Безымянная могла обидеться на вздорную маразматичку, но мне никак не удавалось плавно подвести Ирину Александровну к разговору о гибели её бывшего соседа. Тем более не представилась возможность расспросить её по поводу его денежных сбережений.

— Вот, вот, — самодовольно прошамкала она, — а всё потому, что ты, Пашенька, невнимательно ознакомился с произведением, либо недостаточно хорошо разбираешься в химии.

Она вновь перестала обращаться ко мне по отчеству.

— Что же вам там не понравилось? — поинтересовался я, стараясь вызвать её на более дружеский откровенный разговор.

— Эта история с собакой совершенно неправдоподобна! — возмутилась закоренелая химичка. — Ты хоть знаешь, что такое фосфор?

Меня так и подмывало сделать ей замечание и потребовать обращаться ко мне в более уважительной форме, но, по-прежнему учитывая её преклонный возраст, я решил не заострять внимание на подобном пустяке.

— Поверхностно знаю… — ответил я, нелепо улыбнувшись. — В пределах школьной программы, да и в институте по этому предмету получил зачёт.

Ирина Александровна укоризненно покачала головой. По вполне понятной причине я не стал ей объяснять, что имел три диплома о высшем образовании, и все были куплены в один день в московском метро за весьма приемлемую цену.

— Только не рассказывай, как бездарным студентам ставят зачёты! — возмутилась она, и нравоучительно пояснила: — Это твёрдое вещество. Чтобы распылить его на шерсти животного, существует только один способ…

— Какой? — на этот раз, действительно заинтересовавшись, спросил я.

— Смазывание летучей жидкостью, содержащей в себе фосфор в растворимом виде.

— Никогда раньше об этом не слышал. А если и слышал, то пропустил мимо ушей… — чистосердечно признался я.

— При испарении растворителя фосфор выделится в виде тончайшего порошка…

Ирина Александровна заносчиво посмотрела на меня. Я не мог не обратить внимания на то обстоятельство, что желание поучать людей у неё в крови.