Я отведу тебя в место силы...

Зашли еще раз в домик смотрительницы, и брат и сестра опять поблагодарили ее и сказали: «Тяхшы болзын!» («До свидания!»)

Чимин еще пару раз щелкнул камерой вид на гору, и они поспешили к лошадям, которые, чувствуя ухудшение погоды, волновались на привязи. Пока садились в седла, первые крупные капли упали на землю. Когда же поскакали назад, дождь усилился, и вскоре лил сплошной стеной. Аржан, придержав лошадь, крикнул, что надо переждать ливень, нужно только как можно скорее доскакать до остановки в Усть-Кане, от которой обычно отправлялся в город автобус. И первый понесся к селу. Чимин и девушка погнали лошадей за ним. Теперь музыкант уже не думал о том, что может свалиться, только крепко держал поводья и сжимал ногами бока лошади. Правда, до села было совсем недалеко, около четырех километров, и вскоре они увидели закрытую с трех сторон остановку. Спрыгнули с лошадей и, насквозь промокшие, спрятались под крышу и туда же завели коней, подрагивающих всей шкурой от хлестких струй воды.

- Вот некстати полил! – с досадой произнес Аржан. – Теперь придется пережидать, пока он закончится.

- Не скоро, - произнесла Айсулу.

- Почему? – удивился Чимин. – Откуда ты знаешь?

- Посмотри на лужи. Видишь, как капли отпрыгивают и пузырятся? Это значит, лить будет долго.

Капли дождя звонко били по металлической крыше и стенам остановки, создавая равномерный гул.

Все трое были насквозь мокрыми – и одежда, и волосы. Чимин откинул пятерней назад длинные пряди, лезущие в глаза. Футболка на нем была – хоть выжимай! Лицо мокрое, по бровям текло, так что пришлось ладонями вытереть лоб и щеки. Айсулу и ее брат выглядели не лучше. Мокрая рубашка облепила тело, обрисовывая грудь и тонкую талию, и взгляд Чимина, помимо его воли, то и дело обращался к девушке. Она тоже украдкой бросала на него взгляды: сквозь светлую футболку просвечивала татуировка на правом боку, сделанная давным-давно, почти десять лет назад – слово «Nevermind» - «Ничего».

И вот сейчас девушка явно увидела татуировку, ну и, несомненно, знаменитый пресс Чимина, все его совершенные кубики, которые он не раз демонстрировал поклонникам на концертах.

Правда, последние дни музыкант уже начал подумывать о том, что если он продолжит вести такую беззаботную жизнь, то потеряет форму, и потом придется долго восстанавливаться в качалке. Но сейчас об этом он не думал, потому что дождь все не прекращался, да еще и ветер усилился и стал заметно холоднее.

Аржан уселся на узкую скамейку у задней стены павильончика и сложил руки на груди.

А Чимин заметил, что девушка начала дрожать: насквозь мокрая одежда не способствовала сохранению тепла. Она тоже села на скамейку у противоположной стены и обхватила себя руками, стараясь согреться, но это ей плохо удавалось. Молодой человек смотрел-смотрел, а потом решительно подсел к ней вплотную и, подняв руку, обнял за плечи.

- Эй! – вскинулась она, но парень удержал ее:

- Не дергайся! Я просто помогаю тебе не замерзнуть окончательно!

- Вы чего там? – посмотрел на них Аржан. – Эй, Чимин! Ты чего придумал?!

- Я ничего не придумал. А только твоя сестра совсем замерзла – смотри, как дрожит! Так и простудиться недолго. Я всего лишь делюсь с ней теплом, - ответил музыкант, глядя в глаза девушки. – Ничего такого… – и улыбнулся Айсулу, продолжая обнимать ее одной рукой, а другую – положив поверх ее ладони.

Девушка отвела взгляд и еле слышно вздохнула, но вырываться перестала.

Так они сидели, обнявшись, и Чимин заметил, что постепенно она перестала дрожать, пригревшись у его бока, и немного расслабилась.

Аржан встал, завел лошадей подальше под крышу, так, что свободного места почти не осталось, и снова сел на свое место:

- Так может лить еще долго! Но и оставаться здесь не имеет смысла. Сейчас немного переждём и поедем домой. Всё равно уже все мокрые, - сказал он.

- Хорошо, - негромко ответил Чимин, про себя сожалея, что скоро всё это закончится, и девушка снова станет далекой и отстраненной. А пока он сидел, прижимая ее к себе, грея своим телом, и душа его пела. Он готов был сидеть так бесконечно, лишь бы только она была рядом, доверчиво прижималась к нему и тихонько дышала совсем близко. А он бы спрятал ее в своих объятиях от всего мира и никому не дал в обиду.

Так они сидели еще какое-то время, пока Айсулу не высвободилась мягко из кольца его рук, и Чимин не стал удерживать, понимая, что и это уже очень много. Девушка встала, подошла к своей лошади, отерла рукой мокрое седло и сказала:

- Давайте поедем! Дождь всё равно не переждать.

Брат согласился с ней, и вскоре они опять мчались под дождём, спеша вернуться в Кырлык.

Мать встретила их охами и причитаниями, выдала всем троим по большому мягкому полотенцу и заставила насухо вытираться и переодеваться в чистую одежду.

Айсулу юркнула в аил и закрыла за собой дверь. Шуну был в доме и вышел на крыльцо, когда молодые люди приехали и оставили лошадей на заднем дворе, и только спросил у брата, надо ли расседлать лошадей. Тот ответил, что надо, но нет смысла делать это под дождем.