«Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР»

Кинофестиваль[199] в этом году сильно порадовал. В жюри, королевой которого была Лоллобриджида[200], не было разногласий. Картины, представленные на фестивале, были одна лучше другой. Японцы немного обиделись на то, что ничего не получили. Высказали обиду не прямо, а намеками. Японцы вообще ничего не говорят прямо. Национальный характер такой. Никогда бы не смогла жить в Японии. Будь моя воля, я бы всем участникам давала награды, чтобы все уезжали домой радостными. Но тогда фестиваль утратит смысл.

Десятый фестиваль, как юбилейный, надо сделать особенным. Возможно – провести не только в Москве, но и частично в Ленинграде. Сделаем «московский» фестиваль «советским». «Советский» звучит лучше. На мой взгляд, наши газеты с журналами уделяют фестивалю недостаточно внимания. Пишут о нем все газеты, но заметки сухие, похожие друг на друга. Мало интервью с актерами, мало по-настоящему интересных материалов и т. д. Начинать писать о фестивале надо не за день, а за месяц-другой до открытия. Постепенно готовить зрителей к тому, что им предстоит увидеть. Рассказывать подробно о режиссерах и их работах. Зритель должен приходить в зал подготовленным. Должен представлять, что он увидит. Такой подход выгоден всем – и зрителям, и кинематографистам. Серьезный подход идет на пользу любому делу.

21 августа 1973 года

Уважаю Завадского не только за талант, но и за настойчивость. На первый взгляд он производит впечатление человека мягкого, уступчивого. Но это только на первый взгляд. На самом деле уступать Завадский не привык. Отступит на время, но не уступит. Если задумал какую-то постановку, то будет проталкивать ее до тех пор, пока не протолкнет. Завадскому невозможно не уступить. Но, уступая, всякий раз предупреждаю – сама лично приду на показ и спуску не дам, готовьтесь. Очень люблю его спектакль «Дальше – тишина» с восхитительными Раневской и Пляттом. Завадский этим спектаклем не очень доволен. Наверное, потому что ставил его не сам[201]

. Но я считаю, что это один из лучших спектаклей последних лет. Раневской так и сказала: «Вам за эту роль повторно “народную” нужно присвоить». Она рассмеялась: «Лучше государственную премию еще раз дайте, а то у меня их всего три»[202]. В 66-м Суслов вычеркнул Раневскую из списка на орден Ленина. Я хотела наградить ее к семидесятилетию. Сказал, что у нее нет достижений, за которые положена такая награда. Суслов не любит, как он выражается, «комедиантов», актеров, играющих комические роли. Он и сам-то никогда не смеется. Я тогда подумала – три Сталинские премии она заслужила, два ордена и звание «народной» заслужила, а орден Ленина не заслужила? Какой абсурд. Но промолчала. Знаю, с кем можно спорить, а с кем нельзя. На следующий год представила Раневскую к Знамени[203]. Знамя дали, и то хорошо. Давно заметила, что Суслов не просто чтит Ленина. Он фанатично относится ко всему, что связано с Лениным. Имя Ленина для него священно втройне. Надо было мне сразу представлять Раневскую к Знамени или Знаку Почета. Тогда бы она получила награду к юбилею. Дорога ложка к обеду.

28 августа 1973 года

МХАТ открыл свой 75-й юбилейный сезон в новом здании. Все как обычно – речи, аплодисменты. Но за кулисами я услышала много теплых слов в свой адрес. Первыми подошли Ефремов и Яншин, затем Массальский, за ним другие актеры. Все благодарили меня за свой новый дом так горячо, будто я его сама выстроила. Да, мне пришлось изрядно постараться для того, чтобы мой любимый театр смог бы справить новоселье. Но в этом не только моя заслуга. Гришин[204] помог, и другие тоже помогли.

Странная у меня натура. Новоселье, открытие сезона, а я посреди этого праздника вдруг захандрила. Без причины. Холодом внутри потянуло, и настроение сразу испортилось. Ефремов сразу это заметил, он очень приметливый. Пришлось соврать, что устала, хотя никакой усталости не было и в помине. Праздники меня никогда не утомляют.

Дома постепенно отпустило. Так и не поняла, что со мной произошло. Возраст, наверное. Нервы. А вот у мамы ничего подобного не было. Или она мне просто всего не рассказывала? Как я не рассказываю Светлане. Зачем волновать понапрасну.

4 сентября 1973 года