Я (почти) в порядке

Она тогда старалась отговорить Лионела, обещая приобрести такую машинку потом, но он настоял, заверив ее, что по элитному району нужно передвигаться именно так. Ее машинка была темно-зеленая с кремовой обивкой на сиденьях и навесом. Ей нравилось ее водить, и иногда она отправлялась в ней на фермерский базар или в кондитерскую. Или в кофейню, чтобы почитать и покопаться в Сети на ноутбуке, полистать бьюти-блоги и сделать на досках в Pinterest пины рецептов, идей по моде и отделке дома. Летом они с Айшей ездили за джелато и на арену наблюдать закат над озером или бесплатно послушать по средам живую музыку. На боковой части по заказу Лионела белым курсивом было написано ТЛК. Ей нравилось ехать на машинке и ощущать ветер на лице и развевающиеся за спиной волосы. Но иногда Талли в ней становилось одиноко – ведь у нее не было теперь ни мужа, ни бойфренда, ни ребенка, и пассажирское сиденье пустовало. Ей было досадно, что позитивные статьи на тему «сестры делают это для себя»[54] и гимны «девичья сила», которые ей приходилось часто читать и слушать, не проникали вглубь и не касались каждого из потаенных и тернистых уголков ее тревожности и незащищенности.

– Знаешь что… в четверг я не представлял себя прохаживающимся по этому модному району в компании женщины. У меня чувство, что я проживаю чужую жизнь, – сказал Эмметт.

– У тебя деперсонализация. Жизнь не чья-то, а твоя. И я рада, что ты здесь, – коснувшись его руки, сказала Талли.

– Не знаю, как переживу зиму, – когда они прошли еще немного, сказал он.

– Я тоже не знаю, как переживу зиму. И никто не знает. Ни один из нас не знает, что нас ждет в жизни изо дня в день. Мы просто… продолжаем жить, – подивившись, насколько неприукрашенными были ее слова, сказала она. Она могла сделать вид, что пережить зиму ей трудным не представляется, что к будущему она относится с ослепительным оптимизмом. Она привыкла делать вид перед людьми, которые знали ее не очень хорошо, а также перед родными, когда ей не хотелось обсуждать с ними свои проблемы. Вести себя так, будто с ней обязательно все будет в порядке, было легче, но она знала, как обстоит дело на самом деле. Даже людям без психических заболеваний в анамнезе приходилось идти на все, чтобы беречь свое психическое здоровье.

Одним из способов поставить галочку в графе заботы о себе у Талли было правило не назначать клиентов на пятницу. В последние месяцы у нее наблюдался подъем активности в ее стараниях беречь себя умственно и духовно. Она даже иногда писала на руке чернилами буквы «п» и «з», чтобы не забыть о необходимости заботиться о своем психическом здоровье. Она относилась к хорошим и плохим дням как к языку Морзе, который отдавался в ее душе, и честно уделяла время и тратила энергию на их перевод и расшифровку.

– Каждому нужен человек, которому доверяешь, с которым можешь говорить. Мне кажется, ты нес всю эту эмоциональную нагрузку один, а это так тяжело, что иногда кажется невыполнимым. Я могла бы помочь тебе найти психоаналитика, если бы ты согласился попробовать. Можешь смотреть на это как на добавление инструментов в свой воображаемый инструментарий. У всех нас есть такой комплект, – сказала она.

– А, комплект инструментов. Здесь поблизости строительный магазин? – оглядываясь вокруг, спросил он.

– Так ты…

– Да, что? Что я?

– Ух ты, – улыбнувшись и покачав головой, сказала она.

Их миновала еще одна машинка для гольфа, прошуршав по влажной улице, как игла по пластинке. Талли помахала рукой, мужчина в машинке помахал ей в ответ – это был сосед, которого она узнала, но с которым никогда не разговаривала.

Они продолжали идти, Талли взяла Эмметта за руку. Не сплетая пальцев, она просто держала его руку, как брались за руки школьники, когда хотели быть ближе друг к другу: будто отгораживаясь от остального мира цепью, пусть даже на какое-то мгновение. Она представила себе, как соседи шушукаются друг с дружкой, что видели ее на Хеллоуин, одетую как медвежонок Паддингтон, за руку с молодым человеком. Они посплетничают о том, как Талли и ее новый ухажер останавливались и перед тратторией, и перед тайской лапшой, но в конце концов решили пойти в расположенный через дорогу ирландский паб. Как обрамляющие вывеску зеленые лампочки освещали влажный тротуар и угрожающе дрожали на глянце непромокаемой одежды этих вспыхивающих слоняющихся пришельцев.

Эмметт