Я ползу сквозь (ЛП)

Я списала все города из статьи в Википедии про стрельбу в школе. Там зачем-то еще приписано несколько случаев, когда человек просто пришел в школу и выстрелил в голову себе, своему любимому или врагу. В списке все события со времен войны Понтиака. Такое ощущение, что туда добавили несколько случаев, которые не считаются за массовую стрельбу в школе, просто чтобы создалось впечатление, что в школах стреляли всегда. Чтобы принизить важность проблемы, наверно. Густав прав, нельзя ничего прочесть или изучить, не увидев злого умысла. Я иду к нему, чтобы сказать об этом, хотя вообще-то мне нужно попытаться написать стихотворение к английскому. Его надо сдать во вторник, а я еще даже не приступала. Это просто стихотворение. Понятия не имею, почему я так переживаю.

Опасный мужчина из-за куста продает лимонад. У него есть классический и розовый. Над столом с лимонадом висит табличка: «Доплатите за рогипнол». Я останавливаюсь и спрашиваю, почем лимонад. Он отвечает, что четвертак. Тогда я спрашиваю, сколько за лимонад с рогипнолом, и он отвечает, что на доллар больше. Я спрашиваю, как идет торговля.

– Здесь теперь мало кто ходит, – жалуется он.

Густав лежит на спине на бетонном полу с плоскогубцами и отверткой в руках. Рядом на полу лежат сварочная горелка и защитная маска. Я чую запах расплавленного металла.

– Все еще в халате? – спрашивает он.

– Ага.

– По выходным ты тоже препарируешь?

– А ты строишь по выходным свой вертолет? – отвечаю я.

– Туше.

Пролетает минута.

– Хочешь лимонада? – спрашивает Густав, указывая на кувшин розового лимонада, стоящий на ящике с инструментами.

– Купил у мужчины из-за куста? – уточняю я.

– Ага.

– Доплатил за рогипнол?

– Нет, конечно.

– Я тебе доверяю, – предупреждаю я.

– Знаю. Ты, наверно, доверяешь мне сильнее всех.

Тут я чувствую себя виноватой: если я доверяю ему сильнее всех, я должна бы видеть вертолет каждый день.

– Ты уже можешь сказать мне, куда мы полетим? – спрашиваю я.

– В невидимое место, – отвечает Густав, не отрываясь от работы. – Мы летим в невидимое место на невидимом вертолете.

– Ты знал, что мужчина из-за куста в курсе, куда мы летим?

– А ты думала, кто купил мне набор для вертолета?

Я чувствую, как мой лоб хмурится – не от грусти, а в задумчивости.

– Его купил мужчина из-за куста? Ты же сказал, что потратил на него пятьдесят тысяч долларов? – Густав не отвечает. – А куда мы летим, тоже он тебе сказал?

– Он сказал, что такие, как мы – ты, я и он, – мы не отсюда. Мы из другого места.

– Невидимого?

– Ага. Видимо, там месторождение гениев.

Половине меня смешно. Другая половина плачет.

========== Станци — вечер субботы — «Амадей» ==========

Я до темноты смотрю, как Густав строит вертолет.

– Ты хороший друг, – замечает он. – Целый день сидишь и смотришь, как я строю то, чего ты даже не видишь.

– Я просто жду когда ты закончишь и мы сможем посмотреть «Амадея», – отвечаю я. – Я друг-эгоист, который не может сам пойти и купить себе диск с фильмом.

Маме с папой не нравится, когда я смотрю что-то грустное. А «Амадей», знаете ли, это очень трагичная история любви. Он рассказывает о любви композитора Вольфганга Моцарта и его жены Станци. О любви Моцарта к его вечно недовольному отцу. Это история любви Моцарта, прежде всего, к музыке. И это трагическая повесть о ревности, потерях и гениальности.

Она особенно трагична из-за того, что, в общем-то, почти ничего не изменилось.

Густава дразнят за то, что он своими руками строит вертолет. Мне хочется вступиться за него: «Замолчите! Замолчите! Вы не видите, что он сокровище нации? Не видите искры гения?» Однажды, когда мы будем пролетать над их головами, они поймут. Они будут стоять на стадионе во время очередной тревоги. Когда станет теплее, на улицу перенесут вообще все занятия и все, что можно спасти: парты, стулья, огромную периодическую таблицу. Все проголосуют за то, что для прекращения угроз бомбежки нужно взорвать школу самим. Все проголосуют за что угодно, лишь бы не пришлось думать, почему это происходит.

Проработав двенадцать часов, Густав идет в ванную смыть с себя машинное масло. Вот его перепачканные руки почему-то видят все. Потом он идет на кухню, расположенную за логовой, где мы смотрим «Амадея». Я иду следом, не вынимая рук из карманом лабораторного халата.

– Я сделаю попкорн, – говорит Густав. – Хочешь еще лимонада?

– Конечно.

– Если я дам тебе четвертак, купишь?

Я иду по пустой дорожке и дохожу до киоска с лимонадом. Мужчина из-за куста по-прежнему торгует. Теперь на вывеске написано: «Хотите без рогипнола – доплатите». Из-под куста Thuja orientalis торчит тоненькая прядь невероятно длинных светлых волос.

Я спрашиваю, сколько стоит лимонад без рогипнола.

– Сто долларов, – отвечает он.

Я отдаю ему четвертак и прошу кувшин розового лимонада без рогипнола. Он наливает мне и замечает:

– Это лотерея, красотка. Ты мне доверяешь?

– Нет.

– Но все равно хочешь лимонада.

– Да.

– Тогда удачи, – говорит он, отдавая мне кувшин.