Я! Помню! Чудное! Мгновенье!.. Вместо мемуаров

Через год Андреа Брет приняла весьма лестное предложение венского Бургтеатра, где за два последних года значительно обновился и омолодился состав и позвала с собой в Австрию Яну…

Алла Борисовна Покровская, режиссер – постановщик того самого дипломного спектакля – «В баре токийского отеля» Т. Уильямса, – говорит, что в характере ее бывшей студентки одно из самых сильных начал – начало авантюрное, и заразительно – весело рассказывает о поездке Яны в Токио. Сама бывшая студентка определяет свой характер такими словами: «У меня бывают некие вспышки в голове, когда я вдруг понимаю: что – то надо делать. Например, когда узнала, что буду играть роль Мириам в пьесе «В баре токийского отеля», то поняла: нужно лететь в Токио, узнать тамошнюю жизнь. И улетела туда во время летних каникул. К тому же это для меня была хорошая возможность подзаработать денег на дальнейшую учебу. Устроилась официанткой в баре. Сняла комнатушку. Комната, сказали, на двоих, а я даже не удосужилась спросить, кто второй. Однажды просыпаюсь утром, а на соседней койке молодой человек смущается: «Доброе утро, – говорит, – меня зовут Артур». Очень милый был человек. Француз. Тоже приехал в Японию поработать, устроился в каком – то банке клерком… Мы с ним редко сталкивались, не совпадали часы работы. А через два месяца я со спокойной совестью и полным знанием дела вернулась в Москву – учиться играть спектакль».

Об этой студенческой работе в газетах появились основательные рецензии и было отмечено, что Яна Беккер, играющая роль красавицы Мириам, «сразу завладевает зрительским вниманием и заряжает зал своей природной энергетикой». А в конце пьесы, после самоубийства мужа (его играл Дмитрий Жамойда), героиня, потухшая и опустошенная, замечательно произносит знаменитый монолог о круге света. Для Марка, мужа Мириам, выход из этого круга означал смерть, для нее – полное безысходное одиночество, которое Яна Беккер сыграет через несколько лет в пьесе Сары Кейн.

– Интересно, что бы сказали по поводу «Жажды» в Москве? – говорит мне Яна – Олег Павлович Табаков при встречах иногда спрашивает, не знаю ли я хорошую пьесу. А я знаю – вот она! И ее могли бы поставить в России. Но думаю, что эту пьесу должна непременно ставить женщина. Она настолько идет от женского мышления, что мужчине будет с ней трудно.

Я обещаю, что обязательно расскажу и об этой пьесе, и о спектакле, который играла Яна, Алле Борисовне Покровской и интересуюсь есть ли у нее уже любимые и нелюбимые роли.

– Сейчас я хочу играть то, что Вы видели на сцене в Бургтеатре. То, что по тексту мне близко. Я бы очень хотела сыграть Машу в «Трех сестрах», но пока еще не уверена, на русском или на немецком. Все еще боюсь Чехова на немецком языке, странно для меня звучит. Хотела бы играть Шиллера: Марию Стюарт или Елизавету – дуэль с хорошей партнершей. И роль Жанны д’Арк хотела бы получить. Слава Богу, играть мне здесь дают много.

– А если бы пригласили играть в Россию, Вы бы обрадовались?

– Я очень этого хочу, хотя боюсь, что забываю язык. Мои ощущения: здесь – немецкий вариант, в России – русский вариант, очень сильны. Но мне бы попробовать себя как актрису еще совсем в другой стране и на совсем другом языке, попробовать другой вариант театра!.. Уверена – скучно не выйдет!

Когда Сара Кейн работала над драмой Crave, она еще не знала, что и для себя уже прописала судьбу своих героев. Она была бесконечно талантлива, душевно больна, и, поддавшись депрессии, покончила с собой. В феврале 1999 года. Ей исполнилось 28 лет.

Андрей Зубенко. Скрипичный этикет мастера

Двенадцать лет он был скрипачом – сначала в оркестре Большого театра, затем на Гостелерадио, у дирижера Федосеева. Перед этим учился в ЦМШ и Московской консерватории – музыке, у народного художника Лактионова – рисунку и живописи. Стал профессиональным музыкантом и членом Союза художников. А в один прекрасный день прямо во время репетиции тихонько поднялся, оставил скрипку на стуле и ушел из оркестра навсегда – чтобы делать скрипки самому.

Профессор Московской консерватории Александр Мельников, который и познакомил меня в 1998 году со своим старинным приятелем, скрипичным мастером Андреем Зубенко, рассказывал, что на скрипках Андрея Анатольевича сегодня играют многие известные музыканты. А знаменитый скрипач и столь же знаменитый дирижер Максим Федотов, которому посчастливилось играть на скрипках и Никколо Паганини, и Андрея Зубенко как– то сказал, что считает Андрея Зубенко «Великим мастером»…

– Когда в одночасье Вам, Андрей Анатольевич, расхотелось быть скрипачом, знакомые не крутили пальцем у виска?

– Многие меня считали тогда сумасшедшим. Но я был совершенно счастлив, словно сбросил с себя великую тяжесть… Я понял, что работа в оркестре – совсем не мое дело. А скрипки я начал мастерить еще в музыкальной школе. Тоже совершенно внезапно.

– И что за скрипку Вы держали в руках, когда вдруг так необъяснимо потянуло сделать такую же? Обычную, из магазина?