Стояли как перед витриной,Почти запрудив тротуар.Носилки втолкнули в машину,В кабину вскочил санитар.И скорая помощь, минуяПанели, подъезды, зевак,Сумятицу улиц ночную,Нырнула огнями во мрак.Милиция, улицы, лицаМелькали в свету фонаря.Покачивалась фельдшерицаСо склянкою нашатыря.Шел дождь, и в приемном покоеУныло шумел водосток,Меж тем как строка за строкоюМарали опросный листок.Его положили у входа.Все в корпусе было полно.Разило парами иода.И с улицы дуло в окно.Окно обнимало квадратомЧасть сада и неба клочок.К палатам, полам и халатамПрисматривался новичок.Как вдруг из расспросов сиделки,Покачивавшей головой,Он понял, что из переделкиЕдва ли он выйдет живой.Тогда он взглянул благодарноВ окно, за которым стенаБыла точно искрой пожарнойИз города озарена.Там в зареве рдела застава,И, в отсвете города, кленОтвешивал веткой корявойБольному прощальный поклон.«О Господи, как совершенныДела твои, – думал больной, —Постели, и люди, и стены,Ночь смерти и город ночной.Я принял снотворную дозуИ плачу, платок теребя.О Боже, волнения слезыМешают мне видеть тебя.Мне сладко при свете неяркомЧуть падающем на кровать,Себя и свой жребий подаркомБесценным твоим сознавать.Кончаясь в больничной постели,Я чувствую рук твоих жар.Ты держишь меня, как изделье,И прячешь, как перстень, в футляр».
1956
ПОСЛЕ ПЕРЕРЫВА
Три месяца тому назад,Лишь только первые метелиНа наш незащищенный садС остервененьем налетели,Прикинул тотчас я в уме,Что я укроюсь, как затворник,И что стихами о зимеПополню свой весенний сборник.Но навалились пустякиГорой, как снежные завалы.Зима, расчетам вопреки,Наполовину миновала.Тогда я понял, почемуОна во время снегопада,Снежинками пронзала тьму,Заглядывала в дом из сада.Она шептала мне: «Спеши!» —Губами, белыми от стужи,А я чинил карандаши,Отшучиваясь неуклюже.Пока под лампой у стола,Я медлил зимним утром ранним,Зима явилась и ушлаНепонятым напоминаньем.