Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

Да, действительно, во второй половине 6 мая в лагерь прибыла делегация Норвежского Красного Креста во главе с доктором Гервелем. В составе делегации были доктор Шрайнере и Валентина Абрагамсен, фамилии других забыл. После осмотра лагеря я попросил доктора Гервеля помочь нам с помощью Хаймат-фронта разоружить немецкую охрану, так как дальше быть на положении узников мы не можем. И заявил, что будем ждать до 12.00 завтрашнего дня. Если помощи не будет, мы сами начнем разоружать немцев независимо от последствий. Доктор Гервель обещал мою просьбу передать местной организации Хаймат-фронта.

На другой день, 7 мая, мы подготовились к разоружению немцев — выделили группу нападения на караульное помещение и один батальон для прорыва в ворота. Ровно в 12.00 я вывел группу за ворота по пропускам, которые изготовил сам же капитан Свобода, выполняя мой приказ.

Группа подошла к караульному помещению, откуда я должен был дать сигнал к действиям. Вдруг я увидел, что на двух машинах к лагерю подъезжают вооруженные люди. Рядом со мной стоял капитан Свобода. Ко мне подошел старший из приехавших и представился: «Я из военной организации Хаймат-фронт! Моя подпольная кличка — «Фосс». Прибыл к вам на помощь для разоружения немцев. Но прошу вас не допускать расправ, так как соседние гарнизоны могут всех нас здесь перебить. У меня же всего горсточка людей — 18 человек. В Норвегии, учтите, немцев 300 тысяч… и нам еще неизвестна их позиция».

Я заверил Фосса, что никаких эксцессов не будет, и приказал капитану Свободе в течение пяти минут построить весь гарнизон и сложить оружие. Немец побледнел, позеленел, облился потом, засуетился, не зная, на что решиться. Он действительно очень боялся расправы с нашей стороны. Я его заверил, что при добровольной сдаче оружия он может не беспокоиться за жизнь своих людей. Но если не выполнит приказа, тогда я ни за что не ручаюсь. Показал на часы Фосса и сказал:

— В вашем распоряжении пять минут.

Он попросил разрешения позвонить своему начальству. Я разрешил, но сказал, что его начальство, вероятно, уже в Швеции. Он побежал к телефону и через минуту прибежал обратно бледно-зеленый, трясущийся. Я спокойно и твердо сказал:

— Капитан, в вашем распоряжении осталось три минуты.

И вдруг капитана будто подменили. Подтянулся, лицо приняло нормальный оттенок. Четко и быстро стал отдавать команды. Из бараков стали выбегать немцы и строиться в две шеренги. Я отдал приказ капитану:

— Первая шеренга, два шага вперед.

Капитан повторил команду по-немецки. Шеренга выполнила приказ.

— Всем положить оружие.

Капитан повторил по-немецки. Немцы, все до единого, четко выполнили команду.

— Направо! По машинам шагом марш!

Ни одного протеста, ни одной заминки — немцы точно ждали этой минуты и очень охотно, даже весело, побежали к машинам. Под конвоем Хаймат-фронта их отправили в г. Тонсберг. Остался только заведующий складами для передачи имущества и продовольствия и переводчик Лагамайер, с которым предстояла особая беседа наших особистов.

И только теперь мы вздохнули полной грудью. Мы на свободе! В наших руках оружие! Вокруг лагеря уже своя охрана. Капитан Свобода даже свой пистолет передал мне вместе с поясом. И сказал:

— Поздравляю вас, господин подполковник, с окончанием войны. Вы можете теперь надеяться попасть на Родину, увидите свою семью, а мне предстоит неизвестный плен… У меня нет Родины. Она уничтожена.

— Ошибаетесь, — ответил я. — Будет уничтожен немецкий фашизм, а немецкий народ, немецкое государство останется. И вы увидите еще и свою Родину, и свою семью. А плен? Будьте покойны, он хуже немецкого не будет.

Капитан Свобода попросил, чтобы я ходатайствовал перед союзным и своим командованием о смягчении его участи, так как он хорошо относился к военнопленным и не выполнил приказ Гиммлера — отравить наш лагерь. Я сообщил о его просьбе, но не ходатайствовал, потому что этот комендант был такой же палач, как и все другие.

С Лагамайером был особый разговор в тот же вечер. Он напрашивался ко мне переводчиком, но я сказал, что его судьбу мы решим только после разговора с «некоторыми» моими товарищами. И передал его нашим особистам тт. Коротя, Барышеву и Юмашеву. На допросе Лагамайер «раскололся» с первых же вопросов и выдал всю сеть агентов гестапо. Их было пять человек, и один из них — подполковник Гогин. Только после этого я понял, какой беды избежал лагерь, отклонив домогательства Гогина о назначении его командиром полка.