Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

Комсомольцы в тех условиях в первые дни войны являлись самой реальной и активной силой антифашистского подполья. И в том, что они действовали самостоятельно, нет никакого порока, а наоборот, это показатель того, какую хорошую молодежь вырастила наша партия. Уточняю, что я пишу только о положении, сложившемся в тылу Юго-Западного фронта в первый месяц войны. О других районах Украины я не говорю, так как об этом ничего не знаю.

Позднее, когда закончились бои в окружениях, подпольные организации стали пополняться командирами и политработниками, выходившими из окружения и по разным причинам оставшимися в тылу. Это хорошо показано в статье «Полесская быль» («Правда» от 16 октября 1965 года).

По окончании боев начали также появляться и «дикие» партизанские отряды из людей, вырвавшихся из окружения. В них были опытные командиры. Эти отряды были хорошо вооружены, имели боеприпасы. Они сразу же вступали в боевые действия с немцами.

Одним из таких «диких» отрядов пришлось командовать и мне. Как это произошло и к каким действиям мы прибегали, расскажу подробнее.

В первую ночь по выходе из хаты цыгана мы прошли около 20 километров. Идти по полям без дорог было очень трудно. Мы измучились, преодолевая во тьме препятствия в виде ручьев, оврагов, рощ. Но зато у нас не было ни одной встречи с немцами.

На рассвете, совершенно обессиленные, мы подошли к какому-то селу. Несколько на отшибе стоял двор, возможно колхозный. Во дворе был сарай с сеном. Мы бесшумно залезли на сеновал и крепко заснули.

В полдень я проснулся от голода. Мои спутники еще спали. Разбудив одного и приказав вести наблюдение, я сам пошел в хату. Вошел в сени, постучал в дверь. Слышу женский голос:

— Войдите.

Открываю дверь и вхожу. Молодая женщина что-то рогачом вынимает из печи.

— Здравствуйте, — говорю громко и оглядываюсь: пахнет чем-то очень аппетитным.

— Ой, лышенько! — воскликнула женщина и выронила на пол горшок борща.

По хате распространился такой аромат украинского борща, что от многодневной голодухи и этого одуряющего запаха я чуть не упал в обморок. Обалдело смотрю на женщину. Чего, думаю, она так испугалась? Правда, на мне военная форма, на ремне пистолет, на шее автомат. Но едва ли это так испугало хозяйку.

— Ай-ай, хозяйка, чего так испугалась? Пропал такой борщ!

— A-а, чего там борщ! — вскричала она и прижала руки к груди, будто защищаясь от удара. — Немцы в селе!

— Где ж они? Я что-то не видел.

— Ночью у нас во дворе были, а сейчас поехали в центр села.

— Здорово, значит, мы ночевали с немцами в одном дворе! Ничего, — успокаиваю хозяйку, — нехай они в центре, а мы тут, с краю. Дай нам чего-нибудь поесть, и мы уйдем.

— Сколько же вас?

— Четверо на сеновале.

— Ой, боже! Во дворе было две машины с немцами.

И долго еще, приготовляя нам обед, она все время охала да ахала. А я сел к столу и стал по карте разрабатывать дальнейший маршрут следования. Вдруг скрипнула дверь, и из другой комнаты высунулась голова девушки лет семнадцати.

— Ой, у нас гости? А я знаю, кто вы.

— Ну и кто же?

— Советский разведчик.

— Не угадала. Мы выходим из окружения.

— Оля, — говорит старшая, — возьми ведро и накопай картошки.

— Да, Оля, — говорю и я, — помоги сестре приготовить нам обед, да никому не говори, что у вас такие гости.

Оля поклялась молчать, а минут через двадцать в хату зашла соседка, тоже молодая женщина. Мои товарищи все проснулись и перебрались в хату. Познакомились с хозяйкой. Оказалось, что мы попали в хату заместителя председателя колхоза. А эти две девушки — его дочери. Старшая — медичка, приехала из Киева к отцу в отпуск, а младшая — десятиклассница.

Девушки наперебой жаловались на войну, которая разрушила их мечты и надежды на будущее. Мы предупредили их, что фашистское рабство грозит им, девушкам, особо большими бедствиями. Конечно, война началась неудачно, но это не поражение. Фашистов мы разобьем, хотя борьба будет долгой и тяжелой. Но посоветовать девушкам что-либо конкретное мы не могли. Дали только один совет: прятать свою красоту, не привлекать внимания немцев, ходить как можно более чумазыми и плохо одетыми.

Старшая сестра просилась к нам в отряд. Доводы ее были убедительными: она студентка пятого курса, то есть почти врач, и в отряде может быть очень полезной, младшая утверждала, что из нее получится хорошая разведчица. К ним присоединилась соседка, уверявшая, что она хорошая повариха.

Все эти просьбы я отклонил. Отряда и базы у нас не было. Сами мы ежедневно рискуем жизнью, но нам так положено, а подвергать опасности молодых женщин мы не имеем права. Я посоветовал им создать подпольную комсомольскую организацию, бороться с предателями и разъяснять людям неизбежность поражения фашистов. Если мы создадим отряд и базу — я обещал прислать к ним связного. Старшей сестре я дал свой пароль: «от дяди Васи».

Когда мы уже дружно работали ложками, неожиданно вошел сам хозяин хаты. Он встал у дверей и застыл, будто его хватил столбняк. Стоит, а в глазах страх и недоумение. Старшая дочь, Надя, подбежала к нему:

— Тато, это красноармейцы, они выходят из окружения.