Я предупреждал о войне Сталина. Записки военного разведчика

Распорядок в лагере был такой: подъем в 6.00, утренняя поверка — от 7.00 до 9.00. Во время поверки все пленные выстраивались на плацу и стояли около двух часов раздетые, босые, больные и раненые, несмотря на осеннюю и зимнюю непогодь. А полковник Недальносян неторопливо и придирчиво проверял каждый полк, каждую часть — не сбежал ли кто. Его большой нос на темно-бронзовом лице казался мне клювом большой, злой и трусливой птицы. Наблюдая, как идет подсчет по порядку номеров — первый, второй, третий… — Недальносян часто оглядывался на плюгавенького унтер-офицера, который, стоя в центре лагеря и медленно вращаясь вокруг собственной оси, пытался изображать монумент Тевтона-победителя. Недальносян, рослый и плечистый, докладывая унтер-офицеру результаты подсчета, явно уменьшался в росте, широкая и сильная спина холопски пригибалась. Да-да, можно было посочувствовать этому предателю. Нелегко ему доставался кусок жалкого благополучия за предательство и низкопоклонство. И хотя бы перед офицером лакействовал! Но офицеры в лагере почти не появлялись — среди нас свирепствовал тиф и прочие виды инфекций. Зачем офицерам рисковать?!

В 9.00 — условный завтрак: кипяток. В 12.00 — выдача хлеба. Команды по 6—10 человек от каждой роты получали хлеб из расчета одну двухкилограммовую буханку на 10 человек или килограммовую — на 5 человек. Хлеб приносили в роту, и начиналось священнодействие — деление хлеба. В каждой десятке выбирался раздатчик. Он разрезал буханку на 10 кусков, на самодельных весах взвешивал пайки с точностью, которой мог бы позавидовать аптекарь. За работой раздатчика следили 10 пар голодных глаз. Когда пайки были уравнены, раздавалось знаменитое во всех русских тюрьмах и лагерях «Кому?». Решающий и завершающий момент дележки хлеба: один отворачивался, а другой, указывая пальцем на пайку, спрашивал: «Кому?» И тот, отвернувшись, называл фамилию.

Такой способ дележа обеспечивал полную и нелицеприятную справедливость.

И вот двести граммов хлеба в твоих руках. Жалкий кусочек, источник жизни. По тому, как каждый съедал кусок хлеба, можно было судить о характере человека. Одни тут же, сделав полшага от раздатчика, торопливо и жадно проглатывали пайку, запивая водой. Другие медленно, смакуя, съедали половину или треть, а остаток прятали за пазуху. Третьи, завернув в тряпочку, сохраняли до обеда.

В 15.00 — обед. Мутная баланда, в которой можно было выловить несколько лепестков картофельных очисток или кусочков кормовой свеклы.

Режим и питание в фашистском лагере были рассчитаны на медленную голодную смерть. День за днем человек худел, будто высыхал. Первым делом терялась подвижность. Человек переставал ходить, двигаться и тихо умирал, не беспокоя даже соседей по нарам. Некоторые, наоборот, опухали, что тоже предвещало близкую смерть. Обессиленный организм не мог противостоять бесчисленным заболеваниям: тиф, дизентерия, бесконечное разнообразие желудочно-кишечных болезней и пр. А в результате получилось то, чего добивались фашисты, — ежедневно умирали сотни людей. Круглые сутки по лагерю скрипели двуколки с телами умерших. Лагерники прозвали эти двуколки «колесницами смерти». Трупы вывозились из лагеря на кладбище и сбрасывались в ямы. И никто никогда не узнает, сколько и кто там захоронен. По нашим приблизительным подсчетам, там захоронено с сентября 1941 года по апрель 1942 года около 12 тысяч человек.

Арифметика очень простая: из 17 тысяч пленных в сентябре к апрелю осталось всего 5 тысяч.

Фашисты стремились не только к физическому уничтожению пленных, но и к моральному подавлению их воли к борьбе и протесту. В центре городка круглые сутки громкоговоритель кричал о немецких победах, о новых и новых занятых городах, об окружении Ленинграда и Москвы. Распространялись и гестаповские газеты для русских и украинцев: «Заря» и «Лоба». Газетенки заполнялись гнусной, но очень примитивной клеветой на наш общественный строй. В лагерь фашисты заслали много шпиков и провокаторов, подселяли к офицерам уголовников. И все же, несмотря на мрачное, подавленное настроение, советские люди в основной массе были верны своей Родине.

Подпольная антифашистская организация лагеря проводила большую работу по поднятию морального состояния пленных, по раскрытию и разоблачению фашистской пропаганды. В этой борьбе погибло много замечательных и активных коммунистов. К несчастью, чаще всего гибли из-за неумения работать в условиях подполья, из-за излишней доверчивости. До войны мы много изучали историю партии со всякими исправлениями и дополнениями, главным образом биографии Сталина, но ни в одном из них не рассказывалось об опыте партийной работы в подполье. В фашистском плену мы и в этой части оказались безоружными, из-за чего теряли много хороших коммунистов…

Все вышесказанное я, конечно, узнал позже, а пока я шел в составе группы пленных в комендатуру лагеря. Шел и примечал, закреплял в памяти… на всякий случай!