Читаем “…я прожил жизнь”. Письма. 1920–1950 гг. полностью

Перцов Виктор Осипович (1898–1980) – критик. Перцов, как и Платонов, оказался в эвакуации в Уфе, где число эвакуированных писателей было самым малым в сравнении с другими отведенными для этой цели населенными пунктами (Чистополь, Ташкент). Естественно предположить, что это могло поспособствовать большему, чем в предшествующей московской жизни, сближению между ними. Ощущая свою изолированность и заброшенность в этом городе, Перцов совместно с критиком К. Зелинским, тоже находившимся в Уфе, в самый канун нового 1942 г. обратились с письмом к секретарю обкома БАССР И. С. Аношину. Примечательно, что в качестве примера тяжелого положения эвакуированных ими был выбран Платонов: “Мы должны обратить Ваше внимание на ненормальное положение, в котором оказались эвакуированные в Уфу московские писатели. Оно выражается прежде всего в нежелании соответствующих организаций создать хотя бы минимальные условия для продолжения литературной работы, в нежелании использовать наши силы, хотя бы даже в тех ограниченных возможностях (издательских и др.), какие имеются здесь. Мы обращались и в Отдел агитации и пропаганды Обкома. Но и здесь мы натолкнулись на глухую стену полнейшего равнодушия к нашей судьбе. Оно выражается в том, что никто не заинтересовался даже взять прибывших на учет, познакомиться с их творческими возможностями, узнать хотя бы кто что написал. Всем до единого московским писателям, эвакуированным в Уфу, отказано даже в такой элементарной вещи как столовка (не говоря уже о снабжении, лечебной помощи). Ответственный работник Отдела прямо заявил нам: «Мы вам ничего не обещаем». <…> Замечательный мастер художественного слова Андрей Платонов, чьи новеллы с таким успехом передавались (и передаются) по радио в Москве и в Куйбышеве, – ютится с семьей в хибарке на окраине города, в комнате с температурой в 2–3 градуса и без всяких средств к существованию. Мы просим в первую голову помочь ему (комнатой, столовкой). Нельзя, чтобы зазря пропадал такой выдающийся талант, хотя есть все возможности его сохранить. <…> В Уфе любой заезжий джаз, какой-нибудь модный исполнитель цыганских романсов пользуется куда большим вниманием и заботой местных организаций, нежели русский писатель” (Страна философов, 2017. С. 625–626). Перцову удалось возвратиться в Москву уже в марте 1942 г., где он оказался в новой для него атмосфере, о чем и сообщил Зелинскому в письме от 10 апреля: “Живу в напряженной работе, учусь работать по новому. <…> Все еще хожу вокруг да около темы, ищу. То есть нахожусь на службе, меня вызвали в ЦК и поручили мне заведовать литературным отделом «Литературы и искусства» (выходила с января 1942 г. вместо «Литературной газеты» и газеты «Советское искусство». – Е. А.). Встречи с людьми дают много, все, черти, поумнели страшно – Сурков, Симонов, Н. Тихонов – рассказывают больше и интереснее, чем пишут. Не поймешь в их писаниях, если с ними не поговоришь. <…> Все это развернется после войны. <…> Писать страшно трудно, а хочется. Все требует мыслей, вопросов, и уже кое-что начинаешь понимать, но сказать еще нельзя. А в то же время давно не испытанная жажда знания и торопливость, ведь неизвестно, по правде говоря, успеешь ли высказаться. Вот этого-то мне и недоставало. Состояние смутное и беспечное” (Там же. С. 626).

<p>[267] Г. Э. Сорокину</p>

31 октября 1942 г. Москва

Григ<орий> Эм<мануилович>!

Я Вас не застал, к моему сожалению. Если возможно, оформите всё дело без меня[959], а я зайду в 3 ч<аса> в клуб[960], чтобы увидеться с Вами.

Ваш А. Платонов.

31/x.

Печатается по автографу: ИРЛИ. Ф. 519. № 151. Л. 2. Разыскание Т. Кукушкиной.

Сорокин Григорий Эммануилович (1898–1954) – поэт, крупный издательский работник, сотрудник Военно-морского издательства.

<p>[268] Г. Э. Сорокину</p>

13 ноября 1942 г. Москва

Дорогой Григорий Эммануилович!

Убедительно прошу Вас устроить таким образом, чтобы моя жена смогла в ближайшие дни получить гонорар по договору[961]. Я ей оставил доверенность. Как это сделать? Я сказал, чтобы она как-нибудь позвонила Вам. Но к Вам трудно звонить. Может быть, если для Вас нетрудно, Вы напишете ей открытку – когда она может прийти в изд<ательст>во за получением денег? В рукописи действуйте по своему усмотрению, т<ак> к<ак> я Вам вполне доверяю и меня нет. Заранее благодарный и преданный Вам

Андр. Платонов.

13/xi.

Печатается по автографу: ИРЛИ. Ф. 519. № 151. Л. 1. Почтовая карточка. Разыскание Т. Кукушкиной.

<p>[269] М. А. и П. А. Платоновым</p>

19 ноября 1942 г.

19/xi.

Дорогая Муся, дорогой Тоша!

Я приехал сюда вчера вечером, но поеду еще дальше, я пока всё время нахожусь в движении и адреса у меня пока нет поэтому[962]. Чувствую себя ничего. Муся и Тоша! Дороже вас у меня никого нет на свете. Меня сильно мучает болезнь Тоши[963]. Как он там один. Муся, поспеши там, пожалуйста, сделать мои дела. Увидишь Григ<ория> Эмман<уиловича> Сорокина (Военмориздат), попроси его – пусть он постарается выпустить книжку в этом году[964].

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное