Читаем Я решил стать женщиной полностью

Я открыла глаза: В окне солнце, в ногах кошка, она сидела и намывала гостей. Я полежала еще в постели, удерживая в сознании увиденный мною другой мир. Если бы кто-нибудь из нормальных людей увидел бы мои реалистичные до сумасшествия сны, они бы точно надолго оказались в психиатрической клинике. Мои сны были настолько реалистичны, как будто я проживала в них вторую жизнь. Останусь в них навсегда... и никогда не вернусь.

- Ты представляешь? Огромные такие деревья! ...Корни, как пучки жирных лиан, спускаются к земле, - мы остались с Катей одни в студии, и я пересказывала ей свой сон. - Огромное солнце - не такое, как мы с тобой видели тогда на даче и стояли, удивлялись ему... Еще больше - раз в пять! - мне очень хотелось показать Катюшону это солнце, удивить ее им, я чертила в воздухе большие круги, и сама восхищенно на них смотрела.

- Прямо пейзаж для рекламы Кодака, - прокомментировала насмешливо меня Катя.

- И я красиво бежала к лесу..., - я уже показывала другую сцену из сна и, широко раскидывая ноги, размахивая руками, начала неуклюже скакать на одном месте. - Я бегу...

- Отойди подальше, ты меня сейчас заденешь своей кувалдой.

- У самой у тебя кувалды... И грудь у меня колыхалась, колыхалась..., - романтичным голосом продолжала я свой рассказ.

- Она у тебя и сейчас болтается из стороны в сторону, того глядишь оторвется.

- И эта солнечная дорожка на воде... Я понимала, что это дорога..., не знаю куда, но к чему-то счастливому, меня тянуло идти по ней со всеми...

- Со слониками что ли? - опять ядовито усмехнулась Катя.

- Да, со слониками. Мне с ними было интересней, чем с тобой, - сказала я зло, мне надоел ее издевательский тон.

- Цветные сны снятся только шизофреникам, - и опять демонический, вульгарный смех мне в лицо. - Почему мне не сняться такие сны? - этот вопрос, видимо, должен был меня разоблачить.

- Ты приземленная, по колено в земле, тебе не оторваться в небо. Сырники на ужин - твоя мечта... и поспать, - я совсем разозлилась и обвинительной речью Вышинского* начала сама обличать свою подругу во всех смертных грехах.

- Ты думаешь, ты центр вселенной? - Катя презрительно скривила свои губы. - Я стою в таком же центре и смотрю на тебя и на мир не твоими, а своими глазами. Вот, видишь, ...я спряталась в своем теле, сделала разрезы для глаз и наблюдаю за всеми и за тобой, - Катя театрально наклонила ко мне лицо, открыла пошире глаза, картинно похлопала ими, по-азиатски сощурила...

Я замерла... Её тело, действительно, было другой вселенной, и в ней, действительно, кто-то прятался с голубыми насмешливыми глазами, прятался и наблюдал за мной. Как хочется контакта с прекрасными жителями другой вселенной! Я решительно сгребла в охапку инопланетянку, взяла на руки и понесла ее на наш диван из ИКЕИ. Не понравился он мне в этот день, я вернулась к прежнему стулу, поставила Катю на четвереньки и молча выебала... В интересах цивилизаций она пошла со мной на контакт.

* * * * *

В студию вошел маленький, с длинными прямыми волосами, молодой мужчина... Можно было сказать и парень, но нет, именно мужчина, но косящий под еще молодого парня. Типичный творческий напоказ человек, лицо маленькое и нервное, смущается... Скромный? Так как же ты меня тогда собираешься обмануть, парень? Человек этот по его заявлению по телефону был режиссером, имел солидную фамилию Мосс и вполне обычное имя Володя. Представившись, он очень развернуто и подробно уточнил, что <Мосс> пишется обязательно с двумя <с>, уточнил как-то испуганно, как будто одна <с> в его фамилии очень сильно оскорбляла его режиссерское достоинство. Приехал он что-то нам предложить, и я ждала, уже привыкшая к этому, очередного хитрого наебательства. Мобилизованная, я сидела с чашкой чая за столом. Напротив Мосс с двумя <с>, и Катя справа. Все тоже с чаем. Коробка конфет на столе.

- Хорошо тут у вас, большая студия: Надо же! Почти, как киношная: - говорил маленький Мосс, и постоянно стыдливо улыбался.

- Ну, да: - комплименты про студию меня давно не трогали, я привыкла к ним, она всем нравилась. - Вы сказали, что хотите снять про нас фильм?

- Да. Я видел ваши фотографии: Вначале увидел их на выставке на Кузнецком мосту: - они меня потрясли. И видел у Синцова каталог ваших работ: У меня уже тогда появилась мысль снять про вас фильм. Талантливые творческие люди всегда интересны:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное