Читаем Я решил стать женщиной полностью

- Нет, Георгий, не гайморит. Мне нужен сексопатолог, и не просто какой-нибудь, а из НИИ им. Ганнушкина. У тебя есть там знакомые?

- Ну, найти всегда можно кого-нибудь? А почему именно оттуда? И зачем тебе вообще сексопатолог? Э-э-э... - Георгий хотел пошутить, но на всякий случай воздержался.

- Ох, Георгий, - я вздохнула. - Стыдно признаться, но у меня транссексуальные наклонности. Хочу хоть раз проконсультироваться у специалиста.

- Да, ничего, ничего: Проконсультироваться - это всегда правильно: - он помолчал. - Гормоны уже принимаешь?

- Ну, да.

- Надо же! Это, действительно, не гайморит. А чего ты не можешь просто поехать туда и записаться на приём?

- Я уже поехал в одно место, хватит: Теперь я хочу только через знакомых. Или хотя бы узнать к кому лучше пойти. И я не хочу идти на прием к мужчине.

- Почему это? - Георгию стало обидно, он тоже был врачом-мужчиной.

- Потому: Георгий, отстань, - я не могла внятно это объяснить и обижать его тоже не хотелось.

- Ладно, узнаю. У меня была женщина знакомая оттуда, но она из отделения наркологии. Мне она, кстати, нравилась. Красивая: - мечтательно произнёс он.

- Молодая? - спросила я с живым интересом.

- Ну, так: моложе меня.

- И что, роман у вас был?

- Нет, не было. Я женат, она замужем: Она, кстати, хорошо получает там в наркологии. Алкоголики, наркоманы: среди них всегда найдутся богатые. Бешеные деньги они там гребут. Ладно, будет повод ей позвонить. Перезвоню сейчас тебе, - и перезвонил.

- Договорился, записывай.

- Ну, а как твоя любовь-морковь? - спросила я.

- Да: Просто поболтали пять минут. Я ей, по-моему, безразличен: хрен с ней. Значит, так: Тебе надо позвонить по телефону, попросить Елену Васильевну и сказать ей, что звонишь от Андреевой Натальи Юрьевны.

- Андреева - это твоя знакомая что ли?

- Да, она звонила этой бабе, ну, этой,: я тебе уже сказал имя и отчество. И сказала, что ты позвонишь записаться.

- А к кому?

- Она тебе скажет, кто лучше.

- Спасибо тебе, Георгий.

- Не за что, для такого дела рад был помочь, - он хихикнул.

Я готовилась и настраивалась позвонить записаться к врачу целый час, настолько мне было неловко и стыдно опять произносить фразу, - <я чувствую себя женщиной>. Я держала телефонную трубку весь этот час в руках и чувствовала себя <круглой> идиоткой.

Наконец, набираю, заикающимся от волнения голосом: <Здравствуйте!>.

- Здравствуйте! - бодро и вежливо, приятный женский голос:

- Будьте любезны, Елену Васильевну:

- Елену Алексеевну, - поправил меня уже строго тот же голос.

- Ой, извините, ради Бога, - <Какой ужас!> - думала я, только позвонила и уже перепутала, как ее зовут. Я готова была провалиться сквозь землю. - Извините, мне только что продиктовали Ваше имя и отчество. Я, наверное, неправильно записал, извините:, - я бы, наверное, произнесла <извините> еще сотню раз, но добрая Елена Алексеевна смилостивилась:

- Ладно, ничего страшного. Что Вы хотели?

- Елена Алексеевна, - я произнесла ее имя с отчеством, тщательно выговаривая по буквам, я хотела реабилитироваться в ее глазах. - Елена Алексеевна, я хочу записаться к сексопатологу. Может быть, Вы порекомендуете кого-нибудь?

- Так-так-так, - пауза. - А по какому вопросу?

- У меня транссексуальные наклонности:

- Это как это? - неожиданно спросила она.

- Ну:, я чувствую себя женщиной. Я хочу записаться к врачу, который специализируется на этом вопросе:

- То есть, Вы хотите пол сменить?

- Ну, не совсем так. Я хочу просто проконсультироваться.

- А Вы какой номер набрали?

- 963-12-... - я назвала из своей записной книжки номер. - Я попала в другое отделение?

- Вы попали в квартиру. Набирайте внимательней номер: и не сходите с ума.

- Извините, - только сумела сказать я.

Я набрала внимательно еще раз этот номер. Весь возможный позор я уже пережила, звонила я поэтому абсолютно спокойная без малейших волнений.

- Здравствуйте, Елену Васильевну будьте любезны, - по новому кругу начала я.

- Здравствуйте, это я, - меня не послали на хуй, но голос этот был того самого охранника из центра репродукции на Иваньковском, я его безошибочно узнала. В этот раз он был женским, звучащим совсем по-другому, но это был именно тот голос того, стриженного ежиком собирательного образа всех наших ебанных совковых услуг.

- Мне телефон дала Андреева Наталья Юрьевна:

- А-а? Да, да, она мне звонила, - голос ее смягчился, но скудная порция уважения в ее голосе пролетела мимо меня, она предназначалась доктору Андреевой из соседнего отделения, мне же предназначались следующие слова, они меня уже торопили, я не укладывалась в десятисекундный норматив разговора с клиентом. - Так, и что Вы хотели?

- :она сказала, что Вы можете порекомендовать нужного мне врача и записать к нему.

- Да, пожалуйста. С какой проблемой Вы хотели обратиться, что мне записать?

- Ну, у меня не то, что проблема:

- Обращаетесь - значит, проблема.

- Ну, да, наверное, так. У меня транссексуальные наклонности:

- А? Значит, пишу - смена пола, - <смена пола> Елена Васильевна произнесла по буквам, уже записывая это в регистрационный журнал.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное