Я рисую ангелов

— Вы что-то не хотите мне говорить, мистер Мун? Чем я заслужил ваше недоверие? Я готов участвовать в вашей авантюре, но, будьте добры, объясните, зачем на самом деле вам это нужно?

Мун уже открыл было рот, чтобы выложить этому человеку все. И про Грина, и про маньяка, и про фотографии детей в позе ангелов. Но что-то его остановило. Его остановила пронзительная мысль, что и он сам отправит работу. Потому что он не хочет, чтобы любой из его эскизов на эту тематику связывали с его именем.

— Эта мысль пришла мне сегодня в голову ночью. Невеста уехала, картина была закончена. Я смотрел на полотно, понимал, что оно совершенно не похоже на то, что люди обычно ждут от меня. Небрежная акварель, пруд, качели на дереве, красное вечернее солнце. Раньше я дарил такие акварели тем, кому продавал дома. Но сейчас они десятками лежат в мастерской, и я не могу их никому показать. Потому что Мун не может рисовать акварелью. Потому что он — коммерческий художник, от которого ждут трешачка. Но есть и другая сторона медали. Эти акварели — это воздух, Алексон. И я хочу, чтобы их увидели. Просто увидели. Я уже готов заплатить вам, чтобы вы только сделали эту выставку. Полностью безымянную выставку об ангелах, о которой будут говорить ни один месяц, я вам обещаю.

Глава двадцать вторая. Аксель Грин

18 апреля, среда

Треверберг

Себастьян Хоул ждал его в своем кабинете. Профессор был дьявольски занят и не сразу смог выделить время для Акселя. Он смягчился после того, как прозвучало имя Карлина и упоминание о личном деле, связанном с Сарой. С Сарой, которая уже лежала в его клинике много лет назад, но с другим диагнозом и при других обстоятельствах. Грин чувствовал себя странно. Он не терпел мозгоправов после череды сеансов в армии, когда чуть не погиб, и был отправлен в месячный отпуск на восстановление. Домой он тогда не поехал, остался при части, но до операций его не допустили. Мерзкий психиатр, специализирующийся на травмах и катастрофах, мучил его через день, пока не подписал дурацкую бумажку о том, что Грин пригоден к службе. Хоул не был исключением из общего правила.

Клиника Хоула оказалась огромным просторным трехэтажным зданием. На первом этаже располагался приемный покой обоих отделений (психиатрия, отделение лечения зависимостей), регистратура и кабинеты врачей, где шел внестационарный прием.

Второй этаж — психиатрическая лечебница. Частная и жутко дорогая. Третий этаж — отделение лечения зависимостей. Администрация и кабинет владельца и главврача находились в соседнем небольшом здании. Саму клинику двадцать лет назад Хоул строил так, чтобы она оказалась на границе города, в его лесной части. Но сейчас Треверберг обступил ее со всех сторон, оставив лишь стометровую рамку из хвойного леса. Пришлось перестроить внутренний двор и разориться на забор по границе леса с его внешней стороны, чтобы больные могли гулять по лесу, но не могли попасть в город. От поселка Художников до этого места было рукой подать. От места, куда он возил Энн, всего двадцать минут на мотоцикле.

Грин поежился. Через огромное панорамное окно он видел трехэтажное здание и думал о том, что люди, которые там лечатся, счастливы. Потому что хоть недолго они имеют полное право ни о чем не думать и ничего не решать. Их накачивают препаратами, за ними ухаживают, организовывают их досуг. Грин внимательно прочитал отчет по Хоулу и понимал, что его клиника — лучшая в Треверберге в своем профиле. И не только. Пациентов в нее везли со всех уголков Восточной Европы. Все знали, что здесь работает только высококвалифицированный персонал, что здесь используются только лучшие, самые надежные и безопасные лекарства. Фамилия Хоула уже давно стала знаком качества в психиатрии. И услуги его были недешевы, но Грин четко понимал, каким образом он расплатится с клиникой. Мирный уход Сары был для него важнее, чем собственное благополучие. Ей он был обязан всем.

Секретарша ответила на звонок шефа и ослепительно улыбнулась Грину. Он не заметил ее красоты, вежливого внимания к своей персоны и невинного флирта. Он просто кивнул, по старой привычке приготовил удостоверение и прошел в кабинет к профессору Себастьяну. Тот встретил его учтивой улыбкой.

— В следующий раз, детектив, когда захотите поговорить со мной, говорите сразу, что вы от Карлина.

— Как он, кстати?