Я рисую ангелов

Кристианна отодвинула от себя пустую тарелку, сделала еще глоток вина и протянула руку к эскизу. Сэм не без трепета отдал ей клочок бумаги и вернулся к стейку. Почему-то он все время носил этот эскиз с собой. Как важную улику или напоминание о чем-то сокровенном. Если первые дни рисунок сводил его с ума, то теперь художник свыкся с ним настолько, насколько это было возможно. Он чувствовал себя Бильбо, которого заставили отдать кольцо Всевластья в зачитанной до дыр трилогии «Властелин колец».

— Да. Несколько таких эскизов есть, — наконец произнесла Кристианна.

Ее тонкая кожа стала бледной, взгляд потемнел. Губы приоткрылись, но отнюдь не от предвкушения или удовольствия. На лице застыл страх. Живой страх человека, который сталкивается с неизведанной низостью другого человека. Конечно, молодая женщина слышала про убийства в городе. Пусть полиция не выдавала глубинных секретов следствия, все знали, что появился маньяк, который убивает детей, рисует их кровью и оставляет в фойе родного дома. Все знали, что это связано так или иначе с ангельской тематикой, а самого маньяка следствие прозвало Рафаэлем. Диванные критики и эксперты строили свои теории о том, кто это и почему он так поступает. Кто-то отмалчивался. Кто-то взял детей и на лето уехал подальше из города. Месяц покоя миновал, снова погиб ребенок, снова из него сделали ангелочка, но это был не Рафаэль. Город зашумел и успокоился. Сэм показал Кристианне эскиз, понимая, что тем самым выдал ей саму идею выставки. Она умна и сообразит, зачем Мун настаивал именно на таком формате, зачем искал способ заставить всех художников поверить в то, что они могут быть услышанными. И она достаточно умна, чтобы понимать: об этом говорить не следует.

— И никак нельзя выяснить, кто их прислал?

— Я думаю, можно. Магдер должен был об этом позаботиться.

— Будь другом, Крис, найди мне их адреса.

— Подожди, Сэм. До открытия выставки всего ничего. Давай соберем все работы. А потом найдем все адреса и имена. Но только если ты меня как следуешь попросишь.

— Я буду самым старательным в мире художником. Нашел здесь небольшой отельчик. Оценим уровень комфорта?

— Конечно, — ее рука потянулась к кнопке вызова официанта. — И отправимся туда прямо сейчас.

Рафаэль

29 июня 2001, 14.34

— Я отправил вам отчеты, у нас все под контролем.

Управляющий, нанятый Рафаэлем почти сразу после создания агентства по предоставлению услуг нянь обратился к нему по имени, но тот не услышал. Он смотрел на мужчину, чуть наклонив голову и думая только о том, что тому следует скорее отправиться на обед. Тогда у Рафаэля появится возможность спокойно дойти до комнаты, где хранятся дубликаты ключей. У него не было времени подготовиться, как обычно. Раньше он брал ключ ночью, уезжал в другую часть города, где снимал копию, и возвращал ключ до того момента, как в офисе появлялась первая няня. Его агентство хранило копии ключей от домов клиентов в сейфе, к которому был доступ только у высшего руководства агентства. И у его хозяина.

Конечно, имени Рафаэля — ни одного из его имен — не стояло на документах конторы. Мужчина, который сейчас лебезил, боялся и пах, как старый трусливый пес, подписывал каждый чек, каждую бумажку. И для всего города он был единственным ответственным лицом. Человек добропорядочный, всю юность и зрелость проработавший в детском доме, ответственный и добрый. Он оказался хорошим руководителем. Рафаэль основал агентство сразу, как приехал в Треверберг. Он понимал, что должен выбирать только идеальных кукол, и нуждался в возможности отсмотреть товар. Идея с агентством нянь, горничных и прочей обслуги пришла сама собой.

После Вены Треверберг показался ему огромным и мрачным. Именно таким, каким должен быть город, которому суждено увидеть высшее проявление творчества. Тогда Рафаэль еще готовился. Он пробовал себя, выбирал способы, смотрел разных детей. Он уже был уверен в том, что это дети до пяти лет — пока еще сохраняется пухлость. И уже почти был уверен в том, что это дети до кризиса трех лет. Дети, которые еще не осознают себя как отдельную личность, которые еще не превратились в сущих демонов, орущих на улице и в торговых центрах и требующих игрушку. Рафаэль считал, что красота младенческого возраста заключена не только во внешнем совершенстве, но и в том, что эти дети действительно ангелы. А потом что-то идет не так. Образование психоаналитика он получил параллельно с художественным. Вена — лучший город на земле для тех, кто способен видеть, чувствовать и творить.

— Я хочу взглянуть.

Управляющий надулся.

— Я потерял ваше доверие?

Рафаэль покачал головой, изобразил улыбку, искренне надеясь, что она не похожа на оскал.

— Просто дайте мне поработать. Я не займу ваш кабинет надолго.

Управляющий кивнул.

— Хорошо, я спокойно пообедаю.

Рафаэль кивнул и сделал вид, что занят документами. Он активировал компьютер, вбив незамысловатую комбинацию букв и цифр в качестве пароля, пробежал холодными глазами строчки отчетов. В офисе постоянно находился только директор и секретарь.