Я родилась рабыней. Подлинная история рабыни, которая осмелилась чувствовать себя человеком

Доктор приехал на следующий день, и когда я вошла в комнату, чтобы накрыть стол к чаю, я услышала слова: «Больше не жди. Пошли за ними завтра». План стал ясен. Они думали, что пребывание детей на плантации привяжет меня к этому месту, и нет лучше места, чтобы выдрессировать нас до униженной покорности нашей рабской доле. После отъезда доктора заехал в гости один джентльмен, который всегда выказывал дружеские чувства к бабушке и ее семье. Мистер Флинт повез его на плантацию, чтобы показать результаты трудов мужчин и женщин – работавших бесплатно, худо одетых и полуголодных. Единственное, что заботило плантаторов, – это урожай хлопка. Он получил долю восторгов, и тот джентльмен вернулся с полей с образцами, чтобы показать их друзьям. Мне было велено принести воды, чтобы полить ему на руки. Умываясь, он спросил:

– Линда, как ты находишь свой новый дом?

Я сказала, что нашла его почти точно таким, как и ожидала. Он сказал:

– Флинты думают, что ты недовольна, и завтра привезут твоих детей, чтобы они были с тобой. Мне очень жаль. Надеюсь, они будут обращаться с тобою по-доброму.

Я поспешила прочь из комнаты, не имея сил поблагодарить его. Подозрения оказались верны. Детей привезут на плантацию, чтобы «укротить»!

И по сей день я благодарна джентльмену, который дал мне эти своевременные сведения. Они укрепили волю, побудив меня к немедленным действиям.

XVII Побег

У мистера Флинта настоятельно требовали домашних слуг, и дабы не потерять меня, он сдерживал злобную натуру. Я старательно выполняла работу, хотя, конечно, без охоты. Молодые хозяева явно боялись, что мне придется их покинуть. Мистер Флинт пожелал, чтобы я спала в большом доме, а не в помещениях для слуг. Его жена согласилась, но сказала, что я не должна приносить в дом свою постель, потому что перья из подушки и матраца будут грязнить пухом ее ковер. Я знала, когда отправлялась в плантаторский дом, что они и не подумают справить кровать для меня и моих детей. Поэтому привезла собственную, а теперь мне было запрещено ею пользоваться. Я сделала, как было приказано.

Но теперь, когда окрепла уверенность, что дети окажутся в их власти, дабы власть надо мною стала прочнее, я решилась бежать той же ночью. Я не забывала о скорби, которую этот шаг причинит доброй старой бабушке, и ничто, кроме свободы детей, не побудило бы меня презреть ее совет. Пока я занималась вечерними делами, у меня дрожали поджилки. Мистер Флинт дважды окликнул меня из дверей спальни, спрашивая, почему дом до сих пор не заперт. Я отвечала, что еще не доделала работу. «У тебя было довольно времени, чтобы ее сделать, – проворчал он. – Следи за тем, как разговариваешь!»

Я закрыла все окна, заперла двери и поднялась на третий этаж, собираясь дождаться полуночи. Какими долгими казались минуты и как истово молилась я, чтобы Бог не оставил меня в этот час крайней нужды! Я собиралась рискнуть, поставив на карту все, и, если бы потерпела неудачу, о, что сталось бы со мною и моими бедными детьми? Их заставили бы страдать за мое прегрешение.

Я собиралась рискнуть, поставив на карту все, и, если бы потерпела неудачу, о, что сталось бы со мною и моими бедными детьми.

В половине первого ночи я беззвучно прокралась вниз по лестнице. Остановилась на втором этаже, ибо мне почудился шум. Ощупью пробралась в гостиную и выглянула из окна. Ночь выдалась настолько темная, что я ничего не разглядела. Я очень тихо подняла окно и выпрыгнула наружу. Падали крупные капли дождя, и тьма оглушила меня. Я пала на колени и выдохнула краткую молитву Богу о водительстве и защите. Потом пробралась к дороге и поспешила в сторону городка почти со скоростью молнии. Я добежала до дома бабушки, но не осмелилась встретиться с ней. Она сказала бы: «Линда, ты меня убиваешь», – и это, я знала наверняка, лишило бы меня мужества. Я постучала в окно комнаты, занимаемой женщиной, которая прожила в бабушкином доме несколько лет. Я знала: она – верный друг и ей можно доверить тайну. Пришлось постучать несколько раз, прежде чем она услышала. Наконец оконная рама поднялась, и я прошептала:

– Салли, я сбежала. Впусти меня, скорее!

Она открыла дверь и заговорила приглушенным голосом:

– Ради бога, не делай этого! Бабушка пытается выкупить тебя и детей. Мистер Сэндс приходил на прошлой неделе. Он сказал ей, что уезжает по делам, но хотел, чтобы она постаралась купить вас, а он поможет, чем сможет. Не убегай, Линда! Бабушка и так сама не своя от горестей.

Я ответила:

– Салли, они завтра собираются привезти детей на плантацию и никогда не продадут их никому, пока я в их власти. Что, станешь ты советовать мне вернуться?

– Нет, детка, нет! – ахнула она. – Когда они увидят, что тебя и след простыл, с детьми возиться не захотят. Но где ты будешь прятаться? Этот дом они знают до последнего дюйма.