Я родилась рабыней. Подлинная история рабыни, которая осмелилась чувствовать себя человеком

Для меня было припасено новое и нежданное испытание. Однажды, когда мистер Сэндс и его жена шли по улице, им повстречался Бенни. Леди он понравился, и она воскликнула:

– Какой хорошенький маленький негритенок! Кому он принадлежит?

Бенни не слышал ответа, но пришел домой обиженный на незнакомую леди, потому что она назвала его негром. Спустя пару дней мистер Сэндс заглянул к бабушке и высказал пожелание, чтобы она привела детей в его дом. Он сказал, что сообщил жене о родстве с ними, рассказал, что они лишились матери, и она хочет с ними познакомиться.

Когда он ушел, бабушка пришла и спросила, что я буду делать. Этот вопрос казался насмешкой. А что я могла? Они были рабами мистера Сэндса, их мать была рабыней, которую он представил умершей. Вероятно, он и сам так думал. Я испытывала слишком сильную боль и неуверенность, чтобы прийти к какому-либо решению, и в результате детей увезли без моего ведома. У миссис Сэндс была сестра из Иллинойса, которая приехала погостить. Этой леди, у которой не было детей, так пришлась по душе Эллен, что она предложила удочерить ее и воспитать как дочь. Миссис Сэндс хотела взять Бенджамина. Когда бабушка сообщила об этом, новое испытание показалось мне почти непосильным. Неужели это все, чего я достигла, пострадав ради освобождения детей? Правду сказать, такая перспектива на первый взгляд казалась прекрасной; но я слишком хорошо знала, насколько легко рабовладельцы относятся к подобным «родственным связям». Если бы возникли материальные затруднения или молодая жена потребовала бы больше денег, чем можно безболезненно ей выделить, мои дети были бы сочтены удобным средством для получения выгоды. Я ничуть не доверяла тебе, о Рабство! И понимала, что не будет покоя, пока дети мои не будут отпущены на волю с соблюдением всех формальностей закона.

И понимала, что не будет покоя, пока дети мои не будут отпущены на волю с соблюдением всех формальностей закона.

Я была слишком горда, чтобы просить мистера Сэндса сделать что-то ради собственного блага, но вполне могла заставить себя стать просительницей за детей. Я решилась напомнить ему о данном обещании и положиться на его честь в исполнении. Я уговорила бабушку сходить к нему и сказать, что я не умерла и настоятельно прошу его сдержать то обещание, которое он мне дал; что я слышала о недавних предложениях, касающихся моих детей, и пора ему исполнить клятву. Я знала, что, выдавая таким образом близкое местонахождение, иду на риск; но чего не сделает мать ради детей? Он получил весть с удивлением и ответил:

– Дети свободны. Я никогда и не намеревался претендовать на них как на рабов. Линда вольна решать их судьбу. По моему мнению, лучше всего было бы отослать их на Север. Не думаю, что здесь они в полной безопасности. Доктор Флинт похваляется, что они по-прежнему в его власти. Он говорит, что они были собственностью его дочери и она была несовершеннолетней, когда те были проданы, а следовательно, договор продажи не имеет законной силы.

Итак, значит, после всего, что я ради них претерпела, мои бедные дети оказались меж двух огней: прежним и новым хозяевами! А я бессильна. Я не могла прибегнуть к защитной длани закона. Мистер Сэндс предложил на время отправить Эллен к его родственникам, которые переехали в Бруклин, в Лонг-Айленд. Мне было дано обещание, что о ней будут хорошо заботиться и пошлют в школу. Я согласилась на это как лучшее, что могла сделать. Разумеется, переговоры вела бабушка, и миссис Сэндс не знала, что в сделке принимает участие кто-то еще. Она вызвалась сама увезти Эллен в Вашингтон, когда они поедут туда с мужем, и оставить у себя, пока не представится хорошая возможность отослать ее вместе с их друзьями в Бруклин. У нее уже родилась маленькая дочка. Я мельком видела девочку, когда мимо проходила нянька, неся ее на руках. Мне была неприятна мысль, что дочь рабыни должна ухаживать за свободнорожденной сестрой, но иного выхода не было. Эллен стали готовить к путешествию.