Я родилась рабыней. Подлинная история рабыни, которая осмелилась чувствовать себя человеком

Когда пароход прибыл в Стонингтон, кондуктор сдержал обещание и проводил нас в первый вагон, ближайший к паровозу.

Когда пароход прибыл в Стонингтон, кондуктор сдержал обещание и проводил нас в первый вагон, ближайший к паровозу. Он попросил занять места рядом с дверью, но, когда прошел дальше, мы отважились пересесть в другой конец. Никакой грубости в наш адрес не последовало, и мы благополучно добрались до Бостона.

Следующий день после прибытия был одним из счастливейших в моей жизни. Я чувствовала себя так, словно ускользнула от преследования гончих псов; и впервые за много лет дети были со мной. Они очень радовались воссоединению, весело смеялись и болтали. Я смотрела на них с переполненным чувствами сердцем. Каждое движение доставляло мне радость.

Я не чувствовала себя в безопасности в Нью-Йорке и приняла предложение одной подруги разделить расходы пополам и вместе снять дом. Я написала миссис Хоббс, что Эллен должна получать образование и потому ей следует остаться со мной ради этой цели. Она стыдилась того, что в своем возрасте не умела читать и писать, так что вместо того, чтобы сразу послать ее в школу вместе с Бенни, я наставляла ее сама, пока не подтянула до уровня средних классов школы. Зима прошла в приятных хлопотах: я была занята шитьем, а дети – учебниками.

XXXVII Поездка в Англию

Весной пришла печальная весть. Миссис Брюс умерла. Никогда больше на этом свете не увижу я ее милого лица, не услышу сочувственного голоса. Я потеряла превосходного друга, а маленькая Мэри лишилась нежной матери. Мистер Брюс хотел, чтобы девочка погостила у одной из родственниц ее матери в Англии, и выразил желание, чтобы я позаботилась о ней. Маленькая сиротка привыкла и привязалась ко мне, и я подумала, что она будет счастливей под моей опекой, нежели с какой-нибудь незнакомкой. Кроме того, таким образом я могла заработать больше, чем шитьем. Так что я отдала Бенни в подмастерья к ремесленнику, а Эллен оставила со своей подругой, чтобы она продолжала ходить в школу.

Мы отплыли из Нью-Йорка и прибыли в Ливерпуль после приятного морского путешествия, занявшего двенадцать дней. Оттуда сразу отправились в Лондон и поселились в отеле «Аделаида». Ужин в нем показался мне менее роскошным, чем те, которыми потчевали в американских гостиницах. Но положение мое было неописуемо более приятным. Впервые в жизни я оказалась в таком месте, где со мной обращались соответственно должности, невзирая на цвет кожи. Мне казалось, что с груди разом сбросили тяжелую каменную плиту. Разместившись в уютном номере с дорогой маленькой подопечной, я ложилась спать, впервые ощущая восхитительное осознание чистой, неподдельной свободы.

Поскольку я была постоянно занята заботами о ребенке, у меня было не много возможностей узреть чудеса этого великого города, но я наблюдала за потоком жизни, струившимся по его улицам и поразившим меня непривычным контрастом к застою, царившему в наших южных городках. Мистер Брюс, собираясь провести несколько дней у друзей в Оксфорд-Крисчент, решил взять дочь с собой, и мне, разумеется, необходимо было сопровождать ее. Я много слышала о систематическом методе английского образования и всей душой желала, чтобы дорогая Мэри попала в самую гущу этого оазиса благопристойности. Я пристально наблюдала за ее маленькими подругами по играм и их няньками, готовая брать уроки в науке хороших манер. Маленькие англичане показались мне более румяными, чем американские дети, но я не видела, чтобы одни сильно отличались от других в иных отношениях. Они были такими же, как все дети, – иногда послушными, а иногда проказливыми.