Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал

— Тогда идемте, кажется, где-то здесь есть более или менее пологий спуск, а, может, немного правее.

Мы отыскали нечто вроде тропинки и благополучно спустились вниз минут за двадцать. Оказавшись на «дне чаши», я был удивлен тем, что трава, сверху казавшаяся не выше щиколотки, на самом деле доходила почти до пояса. Мы предпочли выйти из зарослей и пошли по дороге. Дойдя до одной из развилок, мисс Лайджест села на большой валун.

— Теперь, мистер Холмс, можете сами выбирать, куда нам отправиться, сказала она, приподнимая шляпу и вытирая платком взмокший лоб. Каждая дорога ведет в отдельную сторону, и почти везде есть что посмотреть. Разве что вот эти две, — она махнула рукой влево, — просто упираются в дальние деревни и фермы, где нам с вами нечего делать.

Я осмотрелся:

— А что там за низкие строения с большими навесами и длинными изгородями? — я указал на заинтересовавшие меня постройки, расположенные в ложбине между двумя холмами.

— Где? А, это конюшни.

— Чьи они?

— Нашего знакомого фермера. Когда-то отчим владел ими, но потом решил продать. Цена для фермера оказалась слишком высокой, и мы договорились отдать ему конюшни за меньшую плату, но с некоторыми условиями.

— А сама равнина не принадлежит никому?

— Нет, эта территория ничья, и она, слава богу, никак не используется.

— Почему «слава богу»?

— Ну, здесь тихо и красиво, никаких вскопанных участков и уродливых лачуг. Правда, лошади из тех самых конюшен пасутся именно здесь. Вон, кстати, они. Видите, в той стороне равнины?

— Вижу, — ответил я, оглядываясь и закрывая рукой глаза.

— А вы любите верховую езду, мисс Лайджест?

— Раньше очень любила, но теперь почти не езжу, разве только… Мистер Холмс!

— Да?

— Уж не хотите ли вы предложить конную прогулку?

— Согласитесь, что конюшни, с которыми у вас есть взаимные условия, и равнина, которая к тому же «никак не используется», навевают подобные мысли. Кстати, верхом мы сможем осмотреть гораздо больше тех самых пейзажей, которыми вы меня сюда завлекли.

Она рассмеялась:

— Может, и вправду стоит попробовать! Что ж, идемте, только как бы вам не пришлось собирать мои бренные останки после того, как я сяду на лошадь.

Она встала с камня, и мы пошли по направлению к видневшимся впереди конюшням. По мере того, как мы подходили ближе, стало возможно различить загоны для лошадей и подсобные помещения. На крыльце самого длинного здания сидел хмурый тучный субъект в высоких сапогах, с пышными бакенбардами и трубкой в зубах. Он подозрительно посматривал на нас, когда мы приближались, и давал указания мальчишке, чистившему седло.

— Здравствуйте, — сказала мисс Лайджест, глядя в упор на этого человека, даже не сдвинувшегося с места при нашем появлении.

— Мне нужно представиться?

Тот вскочил и услужливо поклонился:

— Простите, миледи, я не узнал вас сразу и принял за… Ах, неважно! Извините меня. Что вам угодно?

— Мне и этому господину нужны две лошади для верховой езды. Сейчас. Это можно устроить?

— Конечно, миледи. Для вас все что хотите! Я слышал о смерти несчастного сэра Джейкоба! Какая жалость, миледи!.. Вы будете выбирать?

Мисс Лайджест повернулась ко мне:

— Давайте выберем, мистер Холмс.

Конюх засуетился и повел нас к большому крытому загону. Я выбрал стройную сильную гнедую кобылу, и мисс Лайджест одобрила мой выбор. Сама она долго переходила от лошади к лошади и, поглаживая коней по холкам, в каждой находила какие-нибудь недостатки. Конюх предлагал ей остановиться на рыжем скакуне, который сразу же ласково положил свою морду на ее ладонь, но мисс Лайджест отклонила предложение. Наконец она указала на красивого породистого коня черной масти:

— Вот этот подойдет.

Служащие конюшни уставились на мисс Лайджест как на женщину сомнительного психического здоровья.

— Какой красавец, а? — сказала она, похлопывая жеребца по шее. Посмотрите только, мистер Холмс, какой красавец!

— Миледи! Вы не можете взять его! — воскликнул толстый конюх.

— Это же Черный Смолл!

— Ну и что?

— Как что?! Это он затоптал Герберта Кларка этой весной!

— В самом деле? Он так красив и, по-моему, смирен.

— Думайте, что хотите, миледи, но не садитесь на него. Ваша смерть будет на моей совести!

— Успокойтесь, я не собираюсь умирать. И мне кажется, я ему нравлюсь, а, Смолл?

Она дала знак оседлать коня, и конюх опустил руки. В глазах мисс Лайджест я увидел знакомый холодный азартный блеск и понял, что Черному Смоллу придется носить ее на себе.

Когда кони был оседланы, конюх принялся давать мисс Лайджест напутственные указания:

— Главное — усидеть на нем первые несколько минут, а потом он успокоится. Ни в коем случае не бросайте поводья, миледи! Хорошо, что вы не в платье: дамское седло он бы терпеть не стал. Осторожней, миледи! Осторожней!