Я шкурой помню наползавший танк

– Признаки истощения на вашем лице отсутствуют…

– Это спасибо Господу и отцу Александру. Первый указал дорогу в обитель, второй дал шанс заработать кусок хлеба насущного.

– В чем конкретно заключаются ваши обязанности?

– По мере инвалидных сил убираю территорию, помогаю ребятам. Они сейчас заливают бетоном перекрытие подвала, где будет правиться служба… Восстановление обрушенной огнем кровли тоже входит в ближайшие планы. Но она способна защитить от дождя, снега, а не от фугасов. Вот и решили до окончания боевых действий перебраться в подземный храм.

За прошедшие месяцы я побывал во многих городах и сёлах Донбасса, через которые прокатился громоподобный каток сражений. Поэтому с полной уверенностью могу сказать, что церковь Иоанна Кронштадтского является уникальной в ряду ей подобных.

– По сути дела, – говорит в заключение увечный экскурсовод, – она будет представлена в двух уровнях. В редкие часы затишья служба будет правиться наверху, при бомбардировках – в подземелье… Здесь, пожалуйста, осторожнее. Наши ребята по брошенным поверх арматуры доскам передвигаются наперегонки со сквозняками, а вы – человек новый, к таким вещам малопривычный.

С «ребятами» я пообщался чуть позже. Человек восемь. Матерые мужики и парни допризывного возраста. Столуются здесь же, при храме. И считают тарелку супа без мяса достаточной платой за труды тяжкие. Говорят в один голос: «Пусть батюшка тратит пожертвования на строительные материалы».

Слазил я и в подземелье. Оно по самый венец из арматурных прутьев наполнено могильным холодом и всепроникающим перегаром огня. Однако придет день, и здесь воцарится запах восковых свечей. Они будут отражаться в зрачках тех, кто придет сюда просить Господа о даровании мира земле донецкой.

Часть четырнадцатая Живое серебро обители ореховой сони

КОЛЫБЕЛЬНЫЕ ПЕСНИ БАЙРАЧНОГО ЛЕСА

Переименование селу Родники не грозит. Название бесповоротно, как гвоздь, вбитый рукой плотника первой категории. А пошло оно от пятидесяти ключей, которые подпитывают прячущуюся в байрачных лесах вертлявую Сюурлей.

К сожалению, нам с водителем не удалось испить воды из каждого. Средиземноморский циклон сделал непроезжими отроги Донецкого кряжа, у южных границ которого обрели приют первые землепашцы.

И вообще, карта этого благословенного уголка богата точными и в то же время поэтичными названиями. Курган Могила Черноморская, балка Желобок, хутора Пилигрим и Свистуны, скала Бердяйка…

А какое ласковое имя – Малая Шишовочка – дано речушке, которая поёт колыбельную вековым ясеням и потаенному зверьку здешних мест – ореховой соне. Впрочем, не стану отбирать хлеб у исследователя Донецкого кряжа, автора полудюжины книг по топонимике, а по совместительству – сельского механизатора Анатолия Бродяного, который однажды в моём присутствии сказал: «Наши предки наверняка были наделены поэтическим даром. Об этом, в частности, сужу по названиям сел и речушек моей малой родины».

ЛЮДМИЛА – ОБРАЗЕЦ ОБАЯНИЯ

Однако вернусь туда, где из каменистой почвы бьют родники. К одному из них всё-таки удалось добраться. А заодно подержать в горсти животрепещущее серебро высшей пробы.

Роль провожатого исполняла заведующая детским садиком Людмила, говорливая, словно ручей у ее ног. А ещё моя спутница представляла собой классический образец обаяния. Впрочем, такой и должна быть наставница юных сельчан. Ведь, как известно, от присутствия человека с сумеречным лицом прокисает даже парное молоко. Изначально я планировал обзавестись поводырем из числа представителей местной власти или сельхозпредприятий. Но таковых в Родниках не оказалось. Имелся в наличии один депутат, да и тот убрался подальше от войны.

– А вы обратитесь к заведующей детсадом Людмиле Борисовне, – посоветовала старушка, с которой мы разговорились на крыльце магазина. – Она у нас и власть и просто душевный человек.

Впрочем, «магазин» – слишком громко сказано. Скорее, хуторская лавчонка, размерами лишь малость превосходящая сторожку овощной плантации.

А пахло на крыльце двумя вещами: хлебом и застарелым смрадом пожарищ. Этот сложный букет порождали сумка в руках старушки и обугленные стропила человеческого жилья.

УПАЛО СЕРДЦЕ, КАК СОСУЛЬКА С КРЫШИ

Конечно, Родникам досталось меньше, чем печально известному Никишину, жители которого позабыли вкус яблок и вишен собственного производства. Не родят они в сожженных заживо садах.

Но два полных пакета установки залпового огня и полторы сотни мин восемьдесят второго калибра медовыми пряниками не назовешь.