Я слежу за тобой

– Я пока его нигде не вижу. Он в шестом классе и обычно не торопится. – Она улыбается. – А вот вы с Джейкобом, наверное, хотите домой. Просто уговорите его отдать поводок. Все нормально.

Мне и правда нужно домой. Там в прихожей наставлены коробки, но я даже не знаю, как смогу сосредоточиться на этом. Все, о чем я сейчас думаю, это леденящий кровь взгляд, которым Тара одарила меня, забираясь в машину скорой помощи. Плюс тот факт, что я видела поблизости Эзру. В этом я могу поклясться. Мне нестерпимо хочется поскорее оказаться дома, в безопасности. И тут я содрогаюсь. Ведь теперь уже нигде не безопасно. Зато Джейкоб не плачет, получив возможность погулять с Роско. Он сосредоточен на песике, обнюхивающем траву возле школьного забора.

– Спасибо, Эмили. Роско просто волшебный. Как только Джейкоб видит эту собаку, ему сразу становится лучше. Я в самом деле очень вам признательна за то, что разрешаете с ним повозиться.

Эмили улыбается.

– Это не сплошное бескорыстие. Роско очень активный, так что, когда мальчики уделяют ему внимание, у меня тоже появляется возможность немного прийти в себя. – Она кому-то машет. – А вот и мой ученик. Послушайте, Джейкоб может играть с Роско в любое время. А если вашему сыну когда-нибудь понадобится репетитор, то имейте меня в виду.

– А знаете что? Я ведь могу поймать вас на слове. Вот только с Дэниелом переговорю.

– Прекрасно. Ну, мне пора. Не принимайте произошедшее близко к сердцу, хорошо?

Я зову Джейкоба, прошу привести Роско, и они вдвоем рысцой подбегают к нам. Джейкоб наклоняется, чмокает собачку в макушку, а потом протягивает поводок Эмили.

– Ты очень ответственный, Джейкоб.

Несмотря на следы слез на щеках, вид у сына уже довольный, выражение лица спокойное. Теперь мне понятно, почему у Эмили столько блестящих отзывов. Она замечательно ладит с детьми.

Эмили и Роско углубляются в толпу школьников, и вскоре мне видны только ритмично подпрыгивающие синие волосы.

Джейкоб, шаркая ногами, идет рядом со мной.

– А Коди правда поправится?

Я сжимаю его ручонку в своей.

– Поправится. Идем домой.

Всю дорогу, что мы идем по Сиреневой аллее, Джейкоб молчит. Я понимаю, что он пребывает глубоко в своих мыслях и беспокоится о своем друге. Ничем не могу ему помочь, и это меня убивает. Провожу пальцами по его шелковистым волосам. Если бы что-нибудь случилось с моим сыном, я бы этого не пережила.

Положив руку на его худенькое плечико, завожу его в дом. Я ожидаю, что Джейкоб радостно бросится к коробкам, подписанным его именем. Однако он просто стоит на пороге, сунув в рот большой палец.

– Как думаешь, Коди обрадуется кексикам, когда вернется домой из больницы? – спрашиваю я.

Сын кивает, и я отыскиваю рецепт лимонных кексов без сахара и орехов, достаю продукты, миски и ложки и раскладываю все это на кухонном столе.

– Ладно, мой сладкий, ты можешь зачерпнуть чашечкой муки и положить в серебристую миску?

Когда Джейкоб отвлекается на это задание, я говорю:

– Ты не виноват в том, что Коди съел батончик. Я это знаю, и он тоже.

Джейкоб высыпает муку в миску, просыпая половину на стол. Я ничего не говорю на это и даю ему чашечку для соды. Не глядя на меня, он произносит:

– Некоторые друзья никогда не прощают друг друга. Некоторые друзья никогда больше не видятся.

Мне ясно, что в этот момент он говорит уже не о Коди. Я старалась не упоминать имя Холли, потому что мне не хотелось начинать этот разговор. Так много всего, что я пока не могу ему объяснить, потому что он еще слишком мал и не поймет, как сильно можно обмануться в людях. Это урок, который он пока не способен усвоить.

Я мягко беру у него из рук чашечку и ставлю на стол. Наклонившись к сыну, я обхватываю ладонями его лицо.

– Некоторые дружеские отношения приходится заканчивать, поскольку они не приносят тебе ничего хорошего. Но Коди хороший друг, так же как и ты.

– Я хочу тебя простить, – тихо произносит Джейкоб.

Эта фраза, как удар под дых.

– Простить за что?

– За то, что поссорилась с Холли и заставила ее уйти. Ты не пришла и не нашла меня под кроватью. Ты бросила меня там одного.

Мое сердце разрывается. Холли оставила его одного в доме в день своего ухода. Она даже не написала и не позвонила. Но его гнев, конечно же, направлен на меня.

– Я никак не хотела сделать тебе больно, малыш. Это не я тебя бросила. Холли сделала несколько таких вещей… – Я осекаюсь и переформулирую то, что хотела сказать: – Она не должна была оставлять тебя одного. Это было безответственно. Мне просто надо было прогуляться, чтобы побыть одной после того, как мы с ней поговорили. Это была ее работа – присматривать за тобой, пока меня нет. Понимаешь?