Читаем «Я собираю мгновения». Актёр Геннадий Бортников полностью

Я сначала встретился не с ним лично, а с его легендой. Я работал в Русском театре в Риге, потом в Ленинграде и туда стали доходить слухи о том, что есть какой-то необыкновенный артист. Необыкновенный. Мало сказать, талантливый, потому что можно отметить, что он был замечательно пластичен, замечательно обаятелен, заразителен, но было еще что-то неуловимое, благодаря чему он действительно делался «героем нашего и не нашего времени». Но при том, что он сыграл несколько звездных ролей, его возможности как театрального актера до конца были не выявлены. Я говорю это потому, что, когда мы встретились с ним в театре Моссовета в работе над «Братьями Карамазовыми», то было ясно, что Бортников может сыграть Алешу, может сыграть Ивана, а я предложил ему Смердякова и Черта. Это роли, выпадающие из амплуа романтического героя, по ведомству которого он всегда числился. В театре мне говорили – «он откажется», но он оказался умнее советчиков. Гена сыграл Смердякова и Черта, и сыграл замечательно. Он нашел какую-то особую пластику для Смердякова и какое-то зловещее обаяние в роли Черта. Жаль, что он не сыграл всего того, что смог бы сыграть, но это был уникальный актер, который приносил славу русскому театру.

(Вечер в ЦДА им. Яблочкиной. 24.V.2014)


Людмила Дребнева,

заслуженная артистка РФ. Театр им. Моссовета

Когда я пришла в театр им. Моссовета, меня ввели на небольшую роль в спектакле «Глазами клоуна». У меня до сих пор перед глазами – все это сумасшествие в зале, а главное – сумасшествие в его сердце каждую секунду, как будто человек умирает, а потом опять… спокойно говорить об этом невозможно.

Но в самый первый раз я увидела Геннадия Леонидовича в тот день, когда шла на сбор труппы. Я оказалась во дворике рядом со служебным входом и было еще какое-то расстояние до двери, и вот навстречу идет Бортников – актер Бог. Он высокий, шаг широкий, он подошел ко входу чуть раньше, подождал меня, открыл дверь и пропустил вперед, причем, не зная, кто я – артистка, буфетчица, уборщица, не важно.

За те одиннадцать лет, что я проработала в театре им. Моссовета, я никогда не слышала от него плохого слова о своих партнерах. Он весь был как натянутая струна. Он мог быть в очень тревожном душевном состоянии, он мог быть в любом состоянии, но, чтобы он не переживал, он никогда ни о ком не отзывался плохо. В человеческих отношениях он, конечно, был безукоризненным.

(Вечер в ЦДА им. Яблочкиной. 24.V.2014)


Валентина Карева,

заслуженная артистка РСФСР. Театр им. Моссовета

Меня распределили в спектакль «26 дней из жизни Достоевского». Я должна была играть Анну Григорьевну Сниткину. Геннадий Леонидович, естественно, был назначен на роль Достоевского. Евгений Юрьевич Завадский, сын Юрия Александровича, начал репетировать.

Репетиции проходили по одной и той же схеме. Приходит Геннадий Леонидович и начинает излагать свое видение сцен, фантазировать по поводу ситуаций, мы пробуем, репетируем, все у нас как-то начинает складываться. И вот я уже дома сижу, закрепляю действие, потому что Геночка будет делать вот так, а я должна как-то по-другому.

Прихожу на следующую репетицию готовая, понимающая, на каком свете нахожусь. Приходит Гена… И – совершенно все другое! Так же талантливо! Так же интересно! Но совершенно все другое. Я снова начинаю приспосабливаться к этому: значит, я буду вот так и так репетировать. Казалось бы, закрепили. И так продолжалось год… Он фонтанировал все время, а Евгений Юрьевич – ему все так нравилось, он на все соглашался, ну, действительно ведь все интересно! В конце концов, через год я просто отказалась.

Достоевский его очень вдохновлял. Гена был очень творческим человеком, и это было очень интересно. Понимаете, он все время что-то придумывал. Но там должна была быть, как у Юрия Александровича Завадского, сильная рука со своим четким видением. В итоге ничего не получилось. Репетиции продолжались, но спектакль так и не вышел. Я даже на него не сердилась, потому что было так интересно наблюдать за человеком с такой потрясающей творческой фантазией.

(Вечер в ЦДА им. Яблочкиной. 24.V.2014)


Евгений Киндинов,

народный артист РСФСР. МХТ имени Чехова

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное