Я – странная петля

Что ж, оставим Розалин Уодхэд и удивительную двусмысленность строк в «Пикетчиках у Элитной лавки», в этой правда довольно малоизвестной работе. Давайте лучше поговорим о всемирно известной пьесе «Принц Хиппия, или Мате-драматика», в 1910–1913 годах написанной знаменитым британским драматургом У. Тедом Энраслом (про него вы уж точно слышали!). Наевшись этими больно умными пьесами-о-пьесах, которые тогда были на пике популярности, он вознамерился написать пьесу, которая бы не имела ничего общего ни с драматургией, ни с игрой на сцене. И потому в его прославленной пьесе, как вы наверняка помните, все персонажи строго обязаны говорить о различных, от очень простых до весьма загадочных, свойствах целых чисел. Разве можно было уйти еще дальше от написания пьесы о пьесе? Например, в самом начале первого акта прекрасная принцесса Блоппия делает знаменитое заявление: «7 на 11 на 13 будет 1001!», на что очаровательный принц Хиппия взволнованно отвечает: «И потому число 1001 составное, а не простое!» Поистине небесная математика, не правда ли. (Можете застонать.)

Но вот в третьем акте становится поистине жарко. Кульминация наступает, когда принцесса Блоппия упоминает арифметический факт о некотором очень большом целом числе g, и принц Хиппия отвечает: «И потому число g нахальное, а не принципиальное!» (Редкая аудитория на этом крайне мате-драматическом выкрике Хиппии не вздыхает в унисон.) Любопытный момент заключается в том, что гордый принц, похоже, не имеет представления о важности того, о чем он говорит, и, что еще более иронично, сам драматург У. Тед Энрасл об этом, похоже, не подозревал тоже. Однако же всем известно, что в этом замечании принц Хиппия утверждает – посредством промежуточной связующей плотной аналогии, – что определенная длинная строка типографских символов «ненаписуема» с использованием стандартного набора драматургических правил, какими они были в те стародавние времена. И забавно то, что якобы ненаписуемая строка не иначе, чем то самое заявление, которое только что произнес актер, играющий принца Хиппию!

Как вы можете себе представить, хотя У. Тед Энрасл постоянно выписывал длинные строки символов, которые соответствовали популярным драматургическим правилам (в конце концов, это был его хлеб!), ему и не снилась связь между натуральными числами (своеобразные свойства которых его любопытные персонажи аккуратно произносили) и скромными строками символов, которые он выписывал для того, чтобы затем их прочли и запомнили актеры. Тем не менее когда почти двадцать лет спустя это чудное совпадение разоблачили перед аудиторией театралов в жутко остроумной рецензии «О прежде ненаписуемых заявлениях в “Принце Хиппии, или Мате-драматике” и схожих пьесах (I)» под авторством язвительного молодого турко-венского театрального критика Герда Кюлота (детали я опущу, так как история слишком широко известна), его пронзительная убедительность была тут же оценена многими, и в итоге театралы, которые прочли дерзкую рецензию Кюлота, обрели возможность услышать многие из знаменитых строк, произнесенных в «Принце Хиппии, или Мате-драматике» так, будто они, несмотря на намерение У. Теда Энрасла, были вовсе не о числах, будто это были прямые (и порой весьма колкие) комментарии о самой пьесе У. Теда Энрасла!

И прошло совсем немного времени, прежде чем искушенная аудитория переосмыслила странные замечания чудаковатого нумеролога Кве Джии (героини «Принца Хиппии, или Мате-драматики», которая прославилась тем, что болтала без умолку о том, почему нахальные числа нравятся ей больше, чем принципиальные); посредством аллюзий, которые теперь казались до смешного очевидными, они повествовали о том, почему она предпочитала драматические строки, которые были ненаписуемыми (с использованием актуальных на тот день правил драматургии), тем, которые были написуемы. Театралы-любители нашли этот вариант понимания пьесы восхитительным сверх всякой меры, поскольку он изобличал «Принца Хиппию» как пьесу-о-пьесе (отмщение!), хотя большая часть лавров за это осознание досталась неучтивому молодому иностранному критику, а не почтенному драматургу в годах.

У. Тед Энрасл, бедняга, был просто ошарашен – иначе и не скажешь. Кто в здравом уме мог истолковать слова Кве Джии таким превратным образом? Они были лишь о числах! В конце концов, его единственным намерением было написать драму, которая была бы о числах и только о числах, и он годами батрачил ради того, чтобы достичь этой благородной цели!

У. Тед Энрасл бросился рьяно доказывать в своих публикациях, что его пьеса была решительно не о пьесе и уж точно не о самой себе! В самом деле, он зашел так далеко, что стал настаивать, что рецензия Герда Кюлота была, по всей видимости, не о «Принце Хиппии, или Мате-драматике», а о какой-то другой пьесе, возможно, схожей пьесе, возможно, аналогичной пьесе с похожим названием, написанной парочкой параноидальных парадоксофобов, но ни в коем случае не о его пьесе.