Я - Тайига

— Я бы не был в этом уверен, — покачал головой Риан. — Ты думаешь, что нас оставят в покое, и не будут искать? У нас много врагов, и они очень могущественны. К тому же я катастрофически не успеваю.

— Ты про что?

Риан прижал меня к себе. И на какой-то миг я всей душой пожелала, чтобы это никогда не заканчиваться. Но кем был он, а кто я? Наши дорожки разбегутся, как только мы свершим то, что должны свершить.

— Дела в том, Лира, — голос его сделался грустным, — что Д’емоны относятся очень серьезно к договоренностям. Мою душу послали в тело Тайиги, чтобы я вернул нашего Священного Зверя, а вместе с ним и сына Вала. В случае удачи все Дома безоговорочно признали бы во мне своего нового Повелителя. Вот только от Тайиги осталась лишь одна оболочка, а Анри и не собирался возвращаться домой. Он был одержим найти артефакты своего Дома. Я никак не мог донести до него мысль, что он нужен миру Д’емонов больше, чем эти чертовы артефакты. Твой дар проснулся слишком поздно. Мы не успеем к Разлому в назначенному времени. Наши миры соприкоснуться завтра в полночь во время трехлунного затмения. Лишь на один час Разлом превратится во врата между нашими мирами, а потом они закроются на целых шесть лет. И тогда путешествие из одного мира в другой можно будет лишь нематериально. А мне совсем не хочется застрять в вашем мире на целых шесть лет. Здесь в теле мертвого Зверя, которые ваши святоши считают Исчадьем Ада, я уязвим. Я не смогу защитить нас.

Мне стало горько, а на глазах выступили слезы. Все это пустые отговорки. Он хочет уйти, потому что я ничего не значу для него. Какая горькая и безнадежная правда. Я снова до рези в глазах принялась вглядываться в клубы пара, но его объятия мешали сосредоточиться.

— Ты слишком зажата. Зеркало обостряет те чувства, которые могут стать твоим проводником. Ты не должна пугаться или стыдится их. Дай им волю и позволь течь своим чередом.

— Я не понимаю, — жалобно пролепетала я. — И не трогай меня, пожалуйста.

Тот неохотно послушался и продолжил:

— Сейчас в твоей душе настоящая буря. Как, кстати, и у меня. Ты должна выделить самую сильную из бушующих сейчас в тебе эмоций и попытаться привязать ее к реальности.

— Как это? — и покраснела — вопрос прозвучал глупо. Словно из уст деревенской дурочки.

Хвала Святым, Риан не закатил глаза, иначе, право слово, убежала бы. Он просто смотрел на меня, задумчиво потирая подбородок. На какое-то мгновение показалось, что он смущен не меньше моего, и от этого сердце снова ухнуло вниз. Словно я попала в воздушную яму.

— Скажи, ты испытывала когда-нибудь в реальном мире нечто подобное, что испытываешь сейчас? — осторожно поинтересовался он.

— Когда летала, — пролепетала я.

— Вот и представь, что ты летаешь, — с облегчением выдохнул Риан.

Это приободрило. Совет звучал вполне безобидно. Я снова склонилась над зеркалом и представила, что у меня крылья — большие, серые, сильные. И тотчас почувствовала, как они расправляются за спиной в радостном предвкушении полета. А потом события завертелись стремительно. Зеркальный туман вдруг ринулся на меня и превратился в густые облака. Дохнуло влагой, а в лицо рванул упругий ветер. Несколько мощных взмахов, и кучевая пелена оказалась позади. Вокруг простиралось небо: бархатисто-звездное, все с той же яркой луной, окутанной нежной голубоватой дымкой, но уже без озера с зеркалом посередине. Я засмеялась, пьяная от свободы.

Как же давно я не летала!

— Смотри, нам туда!

Я обернулась. Риан летел рядом и у него тоже были крылья, только черные и кожистые, как у огромного нетопыря. На его лице сияла улыбка — по-детски открытая и ликующая. Он показывал на что-то у нас над головой. Задрав голову, я увидела белый замок на высокой скале. Его окружало бескрайнее море, такое спокойное, что казалось небом. Мы сделали крутой разворот, превращая верх в низ.

— Наперегонки? — ухмыльнулся Риан.

Не ответив, я сложила крылья и камнем полетела вниз.

Вслед за Рианом я влетела в раскрытое окно и увидела круглую комнату с аскетическим убранством. Над полом у саркофага из черного мрамора, скрестив ноги, парил старец в монашеском балахоне, раскачиваясь и что-то тихо и заунывно напевая при этом.

— Он призрак? — шепотом спросила я.

— Не он, а мы, — покачал головой Риан.

Только сейчас я заметила, что лунный свет свободно проходит сквозь нас, прокладывая дорожку к печальному саркофагу.

— Кого он оплакивает?

— Меня. И не оплакивает, а охраняет… Т’Арг-Руш, — окликнул напарник старца.

Тот вздрогнул и уставился сквозь нас в окно.

— Молодой Центур? — недоверчиво прошелестел он.

— Да, наставник, это я. И времени у меня осталось мало. У меня есть все основания думать, что Неорон изначально играл нечестно и отправил меня в тело Лунного Зверя, зная, что его держит в плену Мракус в Сумеречном Мире.

— Мракус осмелился пленить Тайигу? — нахмурился Т’Арг-Руш. — Но зачем? За такое святотатство любой Д’емон сочтет своим долгом убить его.