Я - Тайига

И хоть сказал он это вполне миролюбиво, глаза лекаря тревожно забегали.

— А причем здесь господин Кромус? — воинственно осведомилась дама с воланами, подперев складчатые бока.

— Так она к нему пошла. К господину вашему, — пояснил Арни с уверенностью, которую лично я не ощущала. — Моему дядюшке нынче поплохело: весь посинел, криком кричит, за поясницу держится, а у нас выступление вечером. Без дядюшки нам никак нельзя. Он у нас силач, гвоздь программы.

— А сам-то вы кем будете?

— Я — дрессировщик, мадам, — гордо выпятил грудь Анри.

Я возмущенно взвыла, когда он отодрал меня от сюртука и сунул отшатнувшейся даме под нос.

— Диких зверей укрощаю, — добавил он и больно щелкнул меня по уху, когда я попыталась мазануть его наглую ручищу когтями. — Эльфийская вислоухая, между прочим. Дерзка, но умна.

Я обвисла тряпкой и сокрушенно взглянула на собравшихся. Но вместо того, чтобы вместе со мной осудить столь недостойное поведение несносного типчика, взрослые заухмылялись.

— Котик! — пронзительно закричал самый мелкий карапуз, и осекся, когда гувернантка резко дернула его за ухо.

Мда, ждать сочувствия здесь не приходилось.

— Так что с Жанет? — повторил свой вопрос Анри.

— Я не обязан помнить всех. Без того дел невпроворот, — буркнул лекарь.

— Я вижу, — насмешливо хмыкнул Анри, окидывая выразительным взглядом девственно чистую приемную.

— У нас только сегодня пациентов нет, — оскорбилась за своего хозяина воспитательница его чад. Голос у нее был на редкость противный: то резал слух визгливо-высокими нотами, то скрежетал как ногтем по стеклу. — Потому что приказ поутру нам стражники принесли: обо всех больных и хворых докладывать лично канцлеру. Всех, кто утром пришел к господину Кромусу, увели для выяснения обстоятельств. А больше никто и не приходит. Испугались, наверное.

Я почувствовала, как окаменел Анри. Да что Анри! Я сама напряглась. Неприятные предчувствия пронзили меня от ушей до кончика хвоста. А потом наглый типчик выдохнул и зачастил:

— Ой, неприятность какая! Я ведь Жанет всю кассу театральную вручил. Для лекаря. Как же быть-то теперь? Как вы думаете, деньги-то вернут?

Он еще может в таком состоянии дурачиться! — неожиданно восхитилась я. То, что парень не на шутку разнервничался, свидетельствовала моя шкурка, внезапно взмокшая под его рукой.

— Держи карман шире, — фыркнула дама с воланами. — Ты не за деньги, а за девку свою тревожься. Сейчас девкам опасно по улицам шастать. Два часа назад облаву устроили на дворцовой площади. А перед этим сам канцлер Нэпиус перед народом речь держал. Говорил, вампирюга, что эльфийку порешил, сообщников в городе имеет. И заманить его в ловушку одними мулами да ослами вряд ли удастся. Здесь девственницы благочестивые требуется. Их кровь для вампирюги, как сыр для мыши: знает, что мышеловка, а устоять не может. Пока говорил, солдаты площадь окружили… А потом и началось: плачь, крики, смертоубийства. Девок от толпы отделили, да погнали в женский монастырь на предмет невинности проверять. Кто праведен перед Троицей, если понадобится, на закланье пойдет как агнец. Ну а остальным, приказ вышел, расходится по домам и чтобы на улицу не ногой. Да никто и не хочет. Черте что в городе твориться. Вчера вон Зверь из Преисподней по улицам разгуливал, как у себя дома. А сегодня крысы да воронье — никогда их столько не было. Жуть! И затмение это приближается…

— Валин с Артельной утверждал, не пережить нам нынешнюю ночь. Ох, не пережить, — встряла гувернантка.

Она сложила пальцы в трилистник и коснулась груди. Святой жест повторили и остальные члены семейства лекаря.

— А что Святые Отцы? — не на шутку встревожился Анри. — Они всегда выступали противниками человеческих жертвоприношений.

— Раньше выступали, а сегодня рядом с канцлером сам епископ Иеремийский стоял. С его благословения все и происходило, — невесело ответил лекарь. — Епископ сказал, что час искупления близится и лишь великие жерты помогут его отсрочить. Сейчас Костер Искупления на Королевском Кургане готовят, чтобы последние почести Деве отдать, да Заступницей своей сделать. Вот я и боюсь — тех девушек, что для закланья не подойдут, все равно по домам не отпустят. На костер тот взойдут. Как ведьмы.

— Полный маразм! — возмутилась я. Но, разумеется, меня никто не услышал.

— Так Жанет тоже у них? — настойчиво гнул свое все сильнее мрачнеющий Анри.

— У них, — неохотно подтвердил лекарь. — Если это конечно твоя Жанет. Девушка по твоим описаниям похожа, но просила она не о дядюшке, а о женихе. Увидела стражников еще в окошко и все поняла. Белее снега сделалась, схватила меня за руку и шепчет: «Помогите, всеми Святыми прошу. Не выдавайте». Очень она мне жену покойную напомнила. Ну и промолчал, когда она сказала стражникам тем, что по своему, по женскому пришла. Поэтому, когда вы появились, перепугался я страшно. Думал, разговорили, бедняжку, пытками, теперь и мой час настал.