Я тебя… никогда!

Давление плоти нарастало немыслимыми темпами, грозясь разорвать живую ткань на сотни кусочков, если не сбросить напряжение естественным образом.

Когда Вениамин понял окончательно по призывающей реакции женщины, что прощён, мало того, необходим, востребован, его губы скользнули по напряжённому животу ниже, пока не почувствовали влажное раздвоение.

Венька перецеловали каждый миллиметр самой впечатляющей поверхности, какую когда-либо приходилось ему ласкать, ощутил волшебный вкус готовности, молчаливую просьбу войти без стука.

Захотелось выпить без остатка эликсир, наполняющий сладкие недра, наполнить их до отказа иным содержимым, обменяться самым сокровенным, что способно сделать людей кровными родственниками.

Люба хотела того же, но не вмешивалась, отдавая на сей раз инициативу мужчине.

Любовники трудились без устали до того момента, когда звон будильника возвестил начало нового трудового дня.

Весь день Вениамин день был рассеянным, то и дело ловил себя на блаженной мысли о начале семейных отношений, строил долгосрочные планы.

Любочка, стоя у формовочного стола, не столько лепила булки, сколько грезила, представляя в романтических галлюцинациях начало новой жизни: вновь и вновь ощущала в себе Веньку, испытывая удивительно блаженные муки.

К концу дня женщина окончательно выбилась из сил, но никак не могла успокоить разыгравшееся воображение.

Такого волшебства с ней точно никогда прежде не происходило, несмотря на многочисленные интимные приключения за годы сознательной жизни.

Было невыносимо, но хотелось ещё.

На проходной её ждал улыбающийся Вениамин, пряча за спиной огромную алую розу.

Влюблённые, наверно так можно было назвать их удивительное состояние, долго стояли, обнявшись, смущая прохожих и сотрудников, которые оглядывались, шептались.

Пусть завидуют.

Медовый месяц, расцвеченный волшебным состоянием эйфории, длился больше полугода.

Парочка случайно встретившихся взрослых людей сумела выстроить прочные отношения, собственный дом, вырастила детей: тихо, без особенного напряжения, не теряя ни на минуту романтического интереса.

Любовникам и впредь не хватало ночи, чтобы успокоить, утомить разгорячённые эмоциями тела. Они были счастливы.

Долго-долго.

Всю жизнь.

Недоразумение

Устой традиций надо соблюдать,

пускай не раз ответят вам отказом.

Конечно, дама может и не дать,

но предложить ты ей всегда обязан.

Игорь Губерман

– Эххх-фрр-пуу… – отдуваясь и сопя, смачно выдувал рулады Семён, пуская пузыри. Затем, конвульсивно дёрнувшись несколько раз, выдохнул чувственно, – да-да! Я люблю тебя, Региночка, – и перевернулся на другой бок, досматривать занимательный сон.

Через пару секунд художественный свист повторился.

На лице спящего мужчины проступило выражение удовлетворённости.

Ему грезилась жена, которую любил беззаветно, искренне, страстно.

Снился процесс интимного единения, по возрастным и прочим причинам случающийся крайне редко.

Регина вбила в голову, что молодость прошла, потому про интимное сближение необходимо забыть, ибо предосудительно думать о подобной ерунде, когда седина в бороде и морщины вокруг глаз выдают возраст, в котором о глупостях думать стыдно.

Несмотря на запрет откровенных романтических встреч, Семён чувствовал необходимость время от времени приглашать жену на любовные свидания.

Пусть хотя бы во сне, но с ней.

Вот и сейчас Семён интенсивно, чувственно совокуплялся с женой: въезжал и въезжал в открытые узкие ворота на лихом скакуне, проникал до самых материнских глубин, вгрызаясь в пожирающую с потрохами сладко хлюпающую твердь с громким чавканьем.

Снилось ему, как раздвигает мощными толчками активно сопротивляющееся чрево жены гигантского размера орудием.

Регина удовлетворённо стонала, широко раскидывала бёдра, требовала сильнее, глубже.

Пальцы нежно сжимали чувственные соски персей, дирижируя страстью.

Послушное тело женщины мгновенно и точно исполняло малейшее желание, сжимая и разжимая тренированные интимные мышцы, выдаивая пульсирующее внутри одеревеневшее копьё.

Семён входил и выходил, мощно доминируя, настойчиво требуя сопротивления, усиливающего наслаждение обладанием.

Жена благодарно глядела в его глаза, поощряла богатырские усилия, выдавая наличие страсти давлением бёдер на корпус, мощной подачей таза навстречу движениям мужа.

Лицо и грудь супруги приобрели пунцовый оттенок. Кисти рук сжаты до посинения, живот вибрировал, напрягаясь в такт движениям влетающего в лузу шара…

Вечером, последнее время это случалось всё чаще, Регина отказала ему в близости, мотивируя взыскание тем, что неделю назад путешествие в молодость состоялось, что неприлично столько внимания уделять постыдному развлечению.

Есть якобы время разбрасывать камни и время их собирать.

Мол, внуки уже входят в пору любви и экзальтации, а мы…

Какие, право слово, сексуальные упражнения, если до пенсии всего ничего, если на прикроватной тумбочке прочно обосновались тонометр, градусник и таблетки.