Я - твое поражение (СИ)

Пока все шло как и задумывалось, помня неудачу с Караном, я больше не доверял рабам, как впрочем и всем остальным. Теперь полагаясь только на знания и собственную удачливость спланировал месть. Торжественая арка, увитая свежим плющом и имевшая на верхушке изображение Геркулеса в два человеческих роста, как нельзя кстати подходила под задуманное действие. В меру глубокая, два десятка шагов, с толстыми стенами и узкими арками. Пользуясь правом инженера, я осмотрел всю конструкцию очень тщательно и выискал небольшие технические углубления в стенах для размещения крепёжных болтов.

И вот настал день, сделавший тебя царём, а меня хилиархом, величайшей империи. По устоявшейся привычке я встал очень рано, умывшись и умастив тело маслом настоянном на укропе и лаванде, расчесал отрастающие пряди и в последний раз осмотрел статуи. Все механизмы находились в надлежащем состоянии, и за их работу можно было не беспокоится. Атрей, тоже раняя птичка окликнул, мы обменялись соображениями по поводу сегодняшнего события и разошлись, чтобы встретиться через несколько часов уже на процессии. Само действо помню не слишком хорошо, да и что говорить, в тот момент я скрыто стоял в тени торжественной арки, в длинных чёрных одеждах, имея на голове закрывающую лицо, полу. Сжимая меч телохранителя. Основное празднество шло мимо меня, только отголоски музыки долетали до глубин роскошной арки, по ним я мог ориентироваться, судить насколько близко приблизилась жертва к алтарю Диониса. Всевозрастающие крики, стоящих снаружи людей, указали на приближение шествия, того момента, о котором мы условились с Павсанием, тех минут, в течении которых я останусь один на один с Филиппом. Положив руку на тёплую рукоять, застыл. Глупец Павсаний будет искать меня у фигуры Посейдона, и не найдя, двинется сюда, значит на все у меня не более нескольких мгновений. Раздумывать некогда! У входа в арку движение застопорилось, очевидно, не только Павсаний, но и другие не хотели оставлять Филиппа одного, даже ради двух десятков шагов в полной темноте.

- Да бросьте, - довольно гоготал царь македонский, - идите в обход и встретьте меня с другой стороны.

Это он отдавал распоряжение тебе, и новому зятю, тому самому эпирцу с отвислым брюшком. Короткая перебранка и звуки удаляющихся шагов! Отлично, значит царь один, и то, о чем я думал долгими ночами на дороге, вот-вот осуществиться. Затаив дыхание, стал подобен ожившей фигуре, случись непредвиденное и окажись Филипп не один, не двинул бы ни одним членом тела и вся масса приглашённых прошла бы мимо ничего не замечая, но… “жертва украшена и нож в руках Диониса”. Он приближался, впервые я услышал, как царь натужно дышит сквозь зубы, здесь, Филипп мог не притворяться. Твой отец был болен, не знаю, чтобы свело бы его в могилу, не наткнись он на меч, но поверь, жить ему оставалось недолго, раны или лихорадка, дурная болезнь подцепленная от проститутки, иной рок, но мойры уже держали ножницы над нитью его жизни. Как и предполагалось, Павсаний замешкался, метнувшись к Посейдону, думая найти меня там, и упустил из виду царственного любовника.

- Ты?

Как разглядел своего убийцу, Филипп, до сих пор не понимаю, возможно перед смертью мы обретает ранее не свойственные черты, но в тот момент, последний в жизни, царь узнал меня. И понял.

- Зачем?

- Ты мне мешаешь.

Чётко, почти по слогам, произнёс я, последние слова для жертвы. Не раздумывал. Филипп стал для меня - откормленным бычком, не человеком, не повелителем, даже не твоим отцом, он стал мясом, гнилым смердящим куском мяса. Я ударил его, коротко и глубоко, в бок, повернул, разрывая клинком внутренности. Он всхрапнул как усталый конь и медленно откликнулся назад, падая на спину. С толстых губ скрывающихся в густой бороде, потекла густая кровь.

- Проклятие!

Было последним его словом, кого именно Филипп проклинал я не хотел знать, потому что в эту минуту рядом оказался Павсаний. Не найдя меня, верный любовник в ужасе бросился к повелителю, и заметил тень, скользнувшую к стене, почти слившуюся со мраком арки. Ещё не веря произошедшему, Павсаний склонился над Филиппом, не понимая, не принимая реальности и только мой тихий вкрадчивый голос над ухом, вернул его в действительность.

- Ты убил царя, Павсаний!

- Нет, это не я!

- А кто поверит?

Павсаний в отчаянье схватился за меч, его движения выверенные годами службы, оказались стремительны. Лишь темнота, вбежавшему со света, застилала глаза и отдавала преимущество мне. Несмотря на длинный до пола плащ, я ловко уходил от ударов, хотя некоторые выпады попали в плотную ткань, разрезав её в нескольких местах.