Я - твое поражение (СИ)

В Газе мы решили на время расстаться, ты неожиданно для всех направился в Египет, стонавший под владычеством персидского сатрапа, а я занялся свои привычным делом – снабжением и кормлением зимующей армии. К тому времени персидский флот, измождённый нашими атаками с берега и невозможностью пополнить даже запасов питьевой воды, сдался, мне доверили высокую честь командовать им и приспособить бывшие боевые галеры под грузовые перевозчики. Теперь мы не были зависимы от грабежа местного населения, работая в тесном союзе с Антипатром оставшимся в Македонии в качестве наместника, за три месяца переправили на другой берег Гелиспонта тысячи голов скота, сотни мешков муки, несчётное количество амфор с маслом и вином. Я хотел, чтобы к возвращению, ты нашёл свой тыл сильным и сытым.

Работая всеми днями, ближе к ночи, час, посвящал время приятному занятию. Ходил в гости. По твоей просьбе посещая ежедневно осиротевшую семью Дария. Поначалу меня тяготили встречи с пленниками, особенно не привечала меня мать Дария, все время пока я находился в шатре она сидела отвернувшись к стене и молчала. Стараясь не замечать её отчуждения, разговаривал с женой царя Статирой, та оказалась на редкость добросердечной милой женщиной. Через несколько посещений, совсем перестала меня чураться и даже сняла чадру, позволяя увидеть красивое личико с восточными правильными чертами. Насурьмлённые брови, широкие, плавные как крылья большой сильной птицы и тёмные глаза. Особенно запомнились, плавные движения царицы и её голос. Ровный, чуть хрипловатый, я бы даже сказал чарующий. Поначалу я ограничивался вопросами о нуждах семьи, старался выполнить все их просьбы, но, время шло, моё свободное владение персидским языком и почтительность сделали своё дело, мне стали доверять. Статира оказалась на седьмом месяце беременности, хотя и тщательно это скрывала, я не лез в её женские тайны, а только однажды, принёс купленные далеко на севере мягкие овечьи одеяльца и одежды для новорождённого. По щеке женщины даже скатилась слеза, когда она принимала мои подношения.

- Пусть благословят тебя твои боги, - тихо сказала, борясь с желанием немедленно рассмотреть свёрток.

- И тебя царица! Да, будет твой небосклон чист, а пламя очага всегда яркое.

Вместе с женой Дария, как и говорилось ранее, к нам попали его мать, сын двенадцати лет, и две дочери четырнадцати и десяти годов. Старшая, которую прочили тебе в жены, пошла вся в мать, такая же тихая, рассудительная девочка. С туго стянутыми сине-белыми лентами в косах, сидела у ног матери и с интересом смотрела, как я раскладывал то немного, что успел достать. Особенно её радовали золотые красавцы фазаны, водившиеся в ущельях; красивые птицы предназначенные стать изысканным кушаньем, неизменно исторгали крики радости маленькой Статиры. Она вела себя как ребёнок, ещё не наигравшийся с игрушками, ей все было интересно и с разрешения матери, она,частенько задавала мне вопросы. Хотела знать о Македонии, как там живут, царские обычаи и развлечения двора. Многое удивляло персиянок.

- И совсем нет евнухов?

- Ни одного!

- Кому же вы доверяете свои сокровища?! Кто поверенных ваших дел?! Кто развлекает мужчин на пирах?!

- Друзья, слуги, актёры и музыканты, в конце концов.

- Они же могут продать вас, за один взгляд прелестной женщины? Мужчины, так ненадёжны!

- По вашему искалеченные юноши, более постоянны? Разве не евнух Багой, едва не уничтожил весь род Ахеменидов? Хвала богам, ваш царь Дарий, вовремя раскусил его злобный умысел и заставил самого выпить чашу с ядом!

Статира мягко опустила руку на плечо дочери.

- Достаточно, господин Гефестион очень устал, да и нам пора отходить ко сну.

Раскланявшись, я пошёл к выходу, как вдруг вдогонку мне донеслось.

- И все-таки жалко, что он не евнух.

Едва сдерживая смех, вынырнул в ночную мглу, с чего бы царственная девочка желает чтобы я лишился того, чем меня наградила природа, возможно, ее ум уже отравлен понятием верности последних и ей видеться наше будущее, только в одном свете: ты царь, она царица, я евнух! Глупышка!