Я - твое поражение (СИ)

Вавилон вошёл в мои жилы как сладкая отрава, его нега и роскошь, его красота. Грубость первых дней, когда опьянённые чужеземной роскошью и вседозволенностью мы крушили многолетние устои царства, повергая персов в ужас, отступила, и я смог увидеть не только блещущее напоказ золото. Библиотека Дария, стеллажи в несколько этажей, глиняные таблички с клинописным текстом, там был архив многих тысячелетий: история великого Кира, и Дария, Артаксеркса, о боги, я стоял поражённый величием этой нации, не в силах поверить в подобное зрелище. К своему стыду, не смог прочесть ни одну из них и потому прибёг к помощи учёного библиотекаря. Оказалось, что все мои познания ничто, и даже те сведения которые давал Аристотель тоже лишь крупица великого учения, созданного в Азии. Если бы я был свободен, то вряд ли ушёл из библиотеки, обедал и ночевал бы там, но, неотложные заботы о вверенной тобою армии съедали дни. Утро начинал по обычаю очень рано. Встав до рассвета, мылся в холодной воде, расчёсывал и завязывал длинные волосы золотой лентой. Облачался в персидские штаны, рубаху и халат. Не смейся, Александр, я как никто другой быстро оценил удобство персидских одежд и первый стал одеваться согласно этикету дворца, подавая пример всем подчинённым. Лёгкий завтрак, состоящий из поджаренных яиц и ячменного хлеба. Немного вина. Гранат. Царь фруктов, как называют его персы. Поднимающееся из вод канала Дария, солнце, как нерадивый часовой заставало меня за рабочим столом, разбирающим толстую кипу пришедшей за ночь, почты. Донесения, жалобы, разбирательства, к каждой бумаге я относился скрупулёзно, читая и делая отметки, порой, тотчас принимая решение. Плечо ещё болело, лишая возможности много писать и оттого я нанял трёх грамотеев, работавших под диктовку, хотя… резолюции и печати все-таки накладывал сам. Желая побыстрее перенять порядки империи, более совершенной перед македонской, в смысле организации жизни и быта двора, начал внедрение поголовной отчётности сатрапов. Дошло до того, что я сам стал назначать не только управителей областей, конечно из наших способных соотечественников, но и выбирал местных царьков, в подвластных, зависимых от нас странах. Чувствуя силу власти, меня стали бояться, лебезили, кланялись чуть ли не до пола, поначалу я даже дёргался от подобных унижений, не привыкший к обычаям восточных монархов, изумлялся, кидался поднимать падающих ниц придворных. Спустя месяц бросил это занятие, а спустя ещё один, мне стало казаться, что все так и должно быть и если кто-то не успевал согнуться, получал десять палочных ударов по пяткам. Феликс окончательно разленился, потолстел, отпустил бороду, завернувшись в дорогие ткани напустил на себя важный вид, подчас приехавшие во дворец издалека люди, принимали его за царя. Я подозреваю, что он здорово поживился за счёт богатств Дария, а кроме того, лично разработал и внедрил систему взяток, протекций, пуская ко мне только тех просителей кто мог заплатить ему определённую мзду. Пару раз я взгрел жаднеющего слугу, не так чтобы сильно. Кулаком раза два, по толстым губам. Не помогло. И махнув рукой на все его махинации, занялся более важными делами, которые не терпели отлагательств, а именно – армия развратилась! Как и мой Феликс, она погрязла в пьянстве и безделии, от праздности македонцы начали безобразить, и возмущение жителей Вавилона грозило уже бунтом.

- Я принял решение, - собрав всех гиппархов, провозгласил тоном отметающим всякое сомнение, - канал выстроенный ещё триста лет назад, находиться в запустении, городу грозит затопление. С завтрашнего дня, вы все, во главе с вашими отрядами, направляетесь на строительство дамбы, чтобы защитить Вавилон от наводнений со стороны моря. Каждому солдату будет выплачено жалование которое он получает на марше, каждому руководителю, соответственное его званию, содержание.