Я учился жить... (СИ)

- Что там у нас с завтраком? – поинтересовался Глеб, коварно шевеля губами у самого его уха.

- Ну вот, почти, - самодовольно ответил Макар. Глеб усмехнулся, терпеливо дожидаясь кофе.

Дверь за Глебом закрылась. Макар понесся в свою комнату. Одна мысль, не оставлявшая его в покое со вчерашнего вечера, да еще подогретая замечанием Глеба, требовала своей реализации. Он нашел телефон, в телефоне запасливо сохраненный номер парикмахера рядом с кафе. Илья ответил своим привычным немногословным: «М-м?». Макар затрещал в трубку, что ему кровь из носу нужно подстричься, потому что от этого зависит его судьба. Илья отвечал на каждую его тираду все тем же многозначительным: «М-м». Наконец он вздохнул и бесцеремонно прервал Макара как раз посреди очередного речитатива пояснений:

- Я открыт. Подгребай.

Макар ликующе крикнул в трубку:

- Я сейчас!

Илья сидел в кресле и играл в какую-то игрушку на телефоне. Макар попытался сунуть свой любопытный нос поближе к экрану, но получил по носу: Илья отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Тяжело вздохнув, он встал и оглядел его.

- Чего раньше не пришел? – недовольно спросил Илья. – Вчера, например, позавчера?

Макар преданно посмотрел на него невинными глазами.

- Занят был. Правда! Столько всего навалилось, ты не представляешь. У меня же сессия, готовиться надо, чтобы сдать нормально. И работа, и вообще.

Илья с интересом прищурил глаза и многозначительно приподнял брови.

- Это твое «вообще», я так понимаю, самое главное в списке, - хмыкнул он. – Садись.

Макар мужественно опустился в кресло и зажмурил глаза. Илья начал с банальной головомойки, аккуратно и до чертиков приятно массируя кожу на голове. А потом началась экзекуция под залихватское щелканье ножниц. Все эти звуки вокруг его ушей особого оптимизма не добавляли; ему каждый раз казалось, что помимо волос, его и части других органов лишат. И хотя сомневаться в ловкости Ильи оснований никаких не было, жутко было все равно.

- Все, - раздался сверху ленивый голос Ильи, а сам он привычным движением снял пеньюар. Макар открыл глаза и уставился на свое отражение в зеркале. – Я бы тебе пару прядей высветлил. Или ты пока не готов?

- Ага, - рассеянно отозвался Макар, любуясь своей новой прической. – Потом.

И ничего у него, оказывается, уши, совсем не большие. И подбородок с такой формой прически очень даже привлекательный, и скулы симпатичные.

- За кожей на морде ухаживать надо, - бросил ему Илья, скрываясь в подсобке. – А то она у тебя на переваренную манку похожа.

- Как? – Макар выпрыгнул из кресла и понесся за ним. Илья посмотрел на него через плечо, неторопливо развернулся и угрожающе надвинулся.

- Куда лезешь? – недовольно спросил он, нависая над Макаром.

- Как ухаживать? – возмутился Макар. Илья закатил глаза, вытолкнул его из подсобки и подошел к столику рядом с диванчиком для посетителей. Порывшись в кипе журналов, он выхватил один и всунул Макару, который тут же вцепился и начал листать, ища нужные статьи.

- Все, вали нафик отсюда, мне работать надо, - отмахнулся от него Илья, снова уходя в подсобку.

Макар засунул журнал в сумку, крикнул «Спасибо!» и понесся на экзамен.

Ни одна живая душа ни слова не сказала, когда Макар еще раз объявил всем, что он сдает первый, и точка. Побурчали немного, но без Стасиньки Ясинского к нему относились более чем нормально, снисходительно воспринимая неугомонный темперамент и неудержимый язык. А потом, когда он уже сидел в аудитории и, посапывая, обдумывал ответы на экзаменационные вопросы, все эти детские капризы Ясинского и иже с ним и вовсе казались мелочью, недостойной внимания.

Макар, вытянув шею и приоткрыв рот, следил за тем, как капризный преподаватель выводит «хорошо» в зачетке и ведомости, и с трудом сдерживал ликующую улыбку. Стипендия у него в кармане, пусть мелкая, но своя. С преданным видом выслушав наставления преподавателя, он кивнул головой, звонким голосом поблагодарил и пошел к выходу. Закрыв за спиной дверь, он встретился взглядом с Ясинским, стоявшим у противоположной стены и угрюмо смотревшим на него. У Макара тут же начали расспрашивать, сильно ли препод зверствует, можно ли списать, и прочее, прочее. Он механически отвечал, отмечая, что Ясинского в коридоре больше нет. Наконец, сославшись на то, что ему пора, пожелав всем ни пуха и хорошо провести лето, Макар пошел к выходу, но решил напоследок заглянуть в туалет, во избежание, так сказать, возможности не донести содержимое мочевого пузыря.

Стас стоял у окна и угрюмо смотрел на него.

- Сдал? – мрачно спросил он.

- Еще бы. Надеюсь, я не сильно тебя разочаровал? – огрызнулся Макар.

- Как ты можешь разочаровать, Макарушка? – ласково проговорил Стас, подходя. Макар подумал было сбежать, но разозлился на себя: ну что этого мажора бояться? А Ясинский подходил ближе со странным выражением на лице. Макар дерзко глядел ему в глаза и не думал шевелиться.

Ясинский прижал его к двери и поцеловал коротко и отчаянно. Макар прикрыл глаза, упиваясь своим почти всемогуществом и сладостью отчаяния Стаса. Затем, оторвавшись, Ясинский осмотрел Макара.