Но и я не собирался давать ему возможность сбежать до группы поддержки, где уже явно не смогу достать. Вытащил автомат и короткими очередями принялся стрелять, с каждым нажатием на спусковой крючок одновременно удивляясь и злясь все больше.
Потому что полукровка не собирался умирать. За мгновение до моей стрельбы он обернулся, а после припустил зигзагами, совсем как заяц. И ни одна из пуль не попала в цель.
Степень моего изумления можно было измерить лишь словами обсценной лексики. Нет, я в жизни многое видал. И некоторые спецы действительно умели грамотно отступать под шквальным огнем. Но так вроде и я сам не пальцем делан.
И только после пришло одно простое и незамысловатое понимание. Я расценивал ловкость Ледышки исключительно как одну из его способностей. Что сказать, да, тупица. С каких пор умение делать прохладные коктейли может повлиять на уворачивание от пуль?
Полукровка сам по себе был невероятно ловок. Такое бывает. Что называется, генетическая предрасположенность. Причем очень часто. К примеру, один парень несколько лет упорно тренируется, не пропускает ни одного занятия, бьется, как тот баран, увидевший новые ворота, а на выходе получает довольно средние результаты. Хорошо, если мастером спорта станет. Но не более.
А другому просто от природы дано. И все тут. Видал я таких, которые пьют, курят, а после полугода рукопашки против крапового берета спокойно стоят, перешучиваются. Потому что дано. Что называется, Богом, ну, или Отцом поцеловано в нужное место.
Вот и Ледышка таким был. Непонятно, еще там на земле или тут тоже что-то в демонскую кровь добавили. Но это уже частности и ненужные подробности. Главное, весь рожок ушел в никуда. И вот именно тогда подоспела кавалерия.
В оправдание полукровки могу добавить, что он и так показал себя молодцом. К тому же работал исключительно на меня, не обращая внимание на остальных. Но все же Ледышка вновь стал человеком. Пусть и ненадолго. Для древнего существа нижнего порядка вообще удар под дых. Правда не такой, как сотня острых иголок, упавших с неба.
Слепой послушал меня и сделал все наоборот. И надо отметить, поступил правильно. Потому что этот мерзавец мог еще и от баллисты попробовать увернуться. А так ничего, поймал собой несколько десятков игл и теперь походил на обиженного ежика. Ну, или ковбоя, который забрел не в тот индейский лагерь.
Стая обращенных отреагировала на смерть своего предводителя странно. На какое-то мгновение твари будто бы растерялись, но лишь на мгновенье. А после бросились вперед, стремительно сокращая расстояние.
Я же заметил еще одну странность – расположение иголок после касания асфальта. Слепой был профи. И после его залпа острие втыкалось даже в стену. Вот и теперь я наблюдал за направлением снарядов. Более того, не совсем понимал, почему они расположены именно так. Стреляй старик с крыши, иголки должны смотреть в другую сторону. Либо я что-то не догоняю, либо Слепого на крыше не было.
Моя команда часто мне помогала. С момента, когда мы объединились уже и не вспомнишь сколько раз. Поэтому именно сейчас, в минуту серьезного размышления, Слепой безмолвно ответил на мой вопрос.
Старик прошел мимо, ступая ногами по мокрому асфальту и немного припадая на раненую ногу. Видимо, в режиме боевой трансформации конечность болела не так сильно. А таким опасным, как сейчас, я не видел старика давно.
Иглы торчали на добрые полметра и росли невероятно часто. Того и гляди, местная зоошиза заявит, что мы травмируем бедных обращенных подобными оболочками. Однако меня интересовал не внешний облик старика. В голове был другой вопрос. Какого хера?
Какого хера он оказался здесь, когда я приказал ему находиться наверху? Какого хера сейчас поперся вперед – Слепой всегда был нашим дальнобойным орудием. И какого хера даже не смотрит на меня?
Часть вопросов отпала сразу, когда я увидел Крыла, зависшего рядом со мной. Все-таки бунт. Каким-то образом Слепому удалось убедить Крыла помочь ему спуститься. Мне сейчас начинать пороть пацана или потом…
Стоило попробовать открыть рот, как стало ясно – потом. Потому что собственный язык попросту не слушался. И нет, дело не в том, что у меня кончились слова. Их было очень много и опять же, матом. Просто именно сейчас язык, губы, да и прочее тело отказывалось мне подчиняться.
Видимо, сегодня был не день Бекхэма. Потому что первым делом я подумал на Бумажницу. Кто знает, что она опять затеяла? Но нет, уровень заполненности был не критическим. Да и обычно при перехвате тела мое восприятие реальности сильно менялось. Ведь я смотрел на происходящее из собственного зиндана. Поэтому мало что видел.
Лишь еще раз прогнав в памяти те самые слова про язык, губы и тело, меня словно током пробило. Губы! Во рту еще чувствовался легкий стальной вкус крови от того страстного поцелуя Алисы. Предательство! Я теперь самый обычный кровавый слуга, подчиняющийся ей. А ведь мог сразу догадаться.
Слепой шел все дальше, навстречу бушующей стае. Навстречу своей гибели. И только теперь перед глазами возникло лицо Громуши.