Я ухожу

– Ты прав, риэлторы этого мира нечто за гранью добра и зла, – согласился тот, кого называли Отцом. – Я даже сомневаюсь, что они люди. Потому что в них нет ни образа, ни подобия моего. Что ж, если вопрос стоит именно так, то я не против. Проще действительно немного перекроить реальность, чем создавать с нуля целый Город. Да и репутацию твою сохраним.

– Тогда я обратно, к нему, Отец?

– Давай. А я пока внесу тут пару правок. Ох, давно не брал в руки шашек…

А следом за этим реальность, подобно смятой бумаге, расправилась и преобразилась.

Глава 26

Люда, сильная и в чем-то даже мужественная женщина, и испугаться не успела. Точнее, конечно, попыталась. Страшно, когда твой муж, обычно спокойный и терпеливый, как кусок камня, матерится похлеще сапожника. А именно так сейчас и обстояло дело. Ругался Костя без продыху, даже не собираясь останавливаться.

А потом она увидела не менее испуганное лицо водителя фуры, несущегося прямо на них. Мокрый от пота лоб, крохотные глаза-бусины, словно уставившиеся в пустоту и большой, будто прилепленный наспех нос. Раздался визг тормозов и многотонная махина принялась грузно останавливаться, оставляя после себя черный след от резины. Да только куда уж там.

Столкновения не удалось избежать. Фура клюнула носом автобус и тот немного вынесло на соседнюю встречную полосу. Скрипели колеса, протяжно гудел салон, грозя развалиться, взял верхнюю ноту в своем матерном соло Константин Голунцов. Вновь заскрежетали, напрягаясь, тормозные колодки, только теперь звук был на порядок выше. Благо, дальнейшего удара не последовало.

Автобус остановился внезапно. Почти как в американских фильмах, когда целая груда металла свешивается в навесного моста. Хорошо, что здесь моста никакого не было. Все лишь начали пугаться, потому когда все закончилось только стали набирать в легкие воздуха. Ну, или почти все.

– Вы че, козлы, охренели, что ли?! – закричала красивая девка, высовываясь из окна симпатичной иномарки. Какой именно, Люда так и не смогла понять, попросту в них не разбиралась. На капоте была нарисована какая-то зверюга с лапами. Точь-в-точь списанный с какого-то герба.

Но то, что девка была красива – факт биологический. Голунцова и в лучшие годы подобным очарованием похвастаться не могла. Нет, была она видной, грудью небесную твердь сверлить можно, да и сама понимала, что привлекает мужчин. Правда, с вполне определенными целями. Ей повезло, она встретила Костю, а тот рассмотрел в ней не только жопу, да сиськи. Но эта же… Люда даже губу закусила от зависти. Как с картинки писана, все черты лица правильны, да еще эти ямочки блядские.

Портили девушку лишь два фактора – огромная шишка на лбу, по всей видимости, заработанная только что, и матерный жаргон, которому могли позавидовать тот самый мифический сапожник, а уже после муж Людмилы.

– Пидарасы, вы ездить сначала научитесь, а потом за руль садитесь, – выскочила из машина незнакомка. И кондуктор отметила точеную фигурку. Ну вот некоторым сразу все оптом, а другим шиш, да маленько. – Ты хоть что-нибудь из-за своих очков видишь вообще? Тут люди ездят. Если не видишь ни хрена, так сиди дома!

Вообще, девушка ей понравилась. Даже несмотря на черную, как сажа, зависть. Что происходило с Людмилой чрезвычайно редко. Сейчас вполне возможно мог упасть какой-нибудь метеорит или местная речушка окрасилась бы в красный цвет. Но как назло никаких небесных тел не пролетало, а до реки еще добраться надо было.

Однако вместе с тем, как только Константин открыл переднюю дверь, Люда дикой фурией выскочила наружу. Шутка ли, почти стокиллограмовая женщина даже обогнала сухонького старичка. И все для того, чтобы защитить честь и достоинство своего мужа.

– Ты хавальник-то свой закрой! – приветствовала она красавицу легко и изящно. – Не видишь, что ли, это в нас въехали? Повезло, что живые остались. Сама как курица едешь, даже не пристегнулась.

– Да пошла ты! – сказала девушка, но уже не так уверенно. И даже зачем-то схватилась своими изящными наманикюренными пальчиками за ручку двери. Видимо, желала показать всю противоречивость своей натуры и уйти сама.

– Простите, простите, – вывалился наружу водитель фуры, вытирая потную лысину ладошкой. Видимо, платка у него не было. Именно он теперь и стал высоким железным зданием, в которые были готовы полететь молнии – В глазах потемнело, руки отнялись.

– Чтобы у тебя хер отнялся, гавнюк ты такой! – раздалось откуда-то с тротуара. – Чуть людей не угробил, ирод.