Я увожу к отверженным селениям

Кате трудно... Она давно тут... Ее каждый кобель в лицо знает.

Тебе полегче. Только, как дознаются про обман, не быть живой тебе.

— Я сделаю. Вот зачем это?.. Не пойму...

— Я бы сама не поняла, кабы мне Катя не сказала. На наших делах, их сюда с нами прислали, фотографии наклеены.

Убежит кто, те фотографии — улика. Всем охотникам обска жут, каков из себя беглец.

— Утром все равно узнают.

— А вдруг как ночью схватятся? Они прямо ночыо с глав ным начальством по селектору поговорят. Те позвонят им, кто беглец, откуда, на что способен — все у главного начальства записано. По этим приметам искать легче. А так, глядишь, пока перекличут всех, время-то и уйдет.

— Я сделаю, Аня!

— Они тебя спросят, кто напарница твоя. Катя договори лась с одной, чтоб ее фамилию назвать...

— Чью?

— Вали Голубевой, Вхместо которой ты вышла.

— Она знала раньше?

— Сегодня узнала.

— Валя согласилась?

217

— Дала согласие...

— Я не подведу, Аня...

— Что ж... Катя сказывала, в карцер посадят за помощь, а убивать не станут. Попугала я тебя, чтоб подумала ты. Вижу, душой помощь оказать хочешь, не понуждаешь себя.

— Иди, Аня.

— Пойду... Напослед видимся, Рита...

— А ту доску еще не прибили?

— Я с вечера, когда за дровами ходила, для интереса смот рела, не трогали вроде... Дяденька милиционер? — окликнула Аня. — Не слышит... Придремал... Как бы я его часовым наз вала, али начальником, он бы проснулся... Как ни крепко спит человек, а назови его по имени, или по кличке, сразу проснет ся. Не проспал бы он, сразу бы заругал меня за такое проз вание «дяденька милиционер»... Попробуй ты, Рита.

— Дядечка хороший! Дрова кончаются... Разреши сходить, — жалобно заговорила Рита, повернув лицо в сторону ближай шей вышки.

— Здоров спать... Дай-ка я подкину сырых дровишек. Катя заметила... Мы с ней уговорились, если что, сразу костры при тушить. Будут спрашивать тебя, скажи прислала. На работе умаялась — и весь разговор. Обо мне спросят, ответь, что за дровишками пошла для завтрашней смены. Затрещит у забора, стучи колуном погромче, чтоб треск тот псы не услыхали. Дву ногие-то проспят, а длинноухим на зуб не попадай, сгрызут. Не буду прощаться — примета плохая... Скоро свидимся, Рита...

— Аня сунула под платье топор. — Возьму с собой, пригодит ся... От зверя защита, против собак какая-никакая оружия...

Живой не дамся... — Аня долгим взглядом посмотрела на Риту, порывисто обняла ее, поцеловала и бесшумно шагнула в сто рону забора.

Сырые дрова дымили все сильнее. Чадящий костер зачах.

Жизнь огня еле-еле теплилась в почерневших сырых головеш ках... Рита уже неясно видела Аню. Вот еще раз смутно мель­

кнуло ее платье и Аня растаяла в ночной темноте. Рита чут ко прислушивалась к каждому шороху... Как будто слегка за трещал забор... Рита взмахнула над головой топором и застыла.

Рубить? Шуметь? Кричать, чтоб бежали ко мне?... Разбужу часового на вышке... Тихо... Аня не вертается... Костер гаснет...

218

Катин — тоже... Кто напарница ее? Тетя Шура. Идет кто-то...

Надзиратель!

— Костер погас! Заснула?

Это другой... Не тот, что стихами молол...

— Где напарница? — сердито спросил надзиратель.

— Простите, гражданин начальник, на работе устала.

Задержать бы его... Хоть бы на минутку...

— Устала... Норму не выполнила — и устала. Где напар ница, спрашиваю?

— За дровами пошла, гражданин начальник.

— Давно?

— Сию минуту, гражданин начальник.

— На курорт приехали... Дрыхнете, как генеральские жены.

А мы из-за вас — не спи... Покличь напарницу!

Аня не успела уйти... С собакой сразу догонят... Ударить его колуном! — не подпустит... Далеко стоит... Позову!

— А-ня-а-а! — ни на что не надеясь, закричала Рита.

— Я тута! Полена тяжелые! Лист-ве-иица!

Катя отозвалась... Катя! Есть еще время!

— Тебя гражданин начальник зовет! — голос Риты звенел неподдельной радостью.

— Не дотащу его, иди помоги! — кричала Катя.

— Разбаловались! Кругляк одна не дотащит... Буржуйки!

— голос надзирателя звучал вяло и сипло. Больше всего ему хотелось спать, а ругался он просто так, скорей по привычке.

Он недовольно посмотрел в сторону Катиного костра. Рита за мерла. Пойдет к Кате — у костра ее нет... Сразу поймет, что его обманули...

Иди на вахту! Иди на вахту! — молила Рита. Она чув ствовала, что каждая клетка ее напряжена до предела. А из глубин подсознания рвался безмолвный вопль: «Иди на вахту!»