Я вам любви не обещаю

— Да, — кивнула головой Лидий Илларионовна. — Они проводят сезон в столице, хотя в свет не выезжают почти. Ты же сам понимаешь, после смерти Николая Васильевича… Тем более ты должен быть рядом с ней.

— Bien (Хорошо), — согласился Бахметьев. — Как только я вернусь в Петербург, я обязательно нанесу визит mademoiselle Епифановой.

— Ты представить себе не можешь, как я рада слышать это, — улыбаясь, поднялась со стула графиня.

Возможно, Лидия Илларионовна ждала, что сын из Бахметьево отправиться прямиком в Петербург, но Георгий Алексеевич склонен был довести начатое им расследование до конца и из родной усадьбы выехал по направлению к Покровскому.

Но поездка оказалась напрасной. Ни княгини, ни её племянника в Покровском не было. Не расположенный к долгим беседам дворецкий сухо поведал о том, что Елизавета Петровна занемогла и уехала поправлять своё здоровье на воды в Пятигорск, а Пётр Родионович отлучились по какой-то своей надобности, о которой, ему, дворецкому, ничего не ведомо.

Впрочем, где находится Пётр Родионович, Бахметьеву было известно, а то, что самочувствие княгини ухудшилось, так в этом не было ничего удивительного. Георгий Алексеевич уже спустился с крыльца и собирался садиться в сани, как на память ему пришла встреча с княгиней Уваровой в Летнем Саду. Вера тогда не пожелала делиться с ним подробностями разговора, но ему показалось, что она была расстроена, как впрочем, и сама княгиня. Он словно бы воочию вновь увидел дрожащие губы пожилой дамы, и кажется, даже слезу во взгляде.

— Постой-ка! — окликнул он дворецкого, намеревавшегося закрыть двери.

Перешагивая через ступеньку, Бахметьев вновь поднялся на крыльцо.

— А барышня, барышня сюда не приезжала? Белокурая такая, голубоглазая? — заглядывая в лицо слуге, выспрашивал он.

— Не было барышни никакой. Ей Богу, барин. Да и откуда здесь барышням взяться, — отвёл он глаза в сторону.

— Не было, говоришь, — вздохнул Бахметьев.

— Вот вам крест, — перекрестился правой рукой дворецкий, спрятав левую за спину.

— Ну не было, так не было, — понуро развернулся граф и побрёл к ожидающим его саням.

Последняя ниточка, связывающая его с Верой, оборвалась. Где искать? У кого спросить?

— В Петербург, — забравшись в сани, буркнул Бахметьев, поплотнее запахнув меховую полость.

* * *

Особняк Епифановых по столичным меркам был невелик, и располагался довольно далеко от Дворцовой площади, в самом конце Пироговской набережной. Олеся скучала в музыкальном салоне, окна которого выходили на замёрзшую во льду реку. Наталья тихонько перебирала струны гитары, разучивая новую мелодию, и изредка поглядывала на сестру, погруженную в меланхолию.

Минул месяц с ужасных событий, стоивших жизни князю Уваровых. Правила хорошего тона не позволяли близким родственникам покойного принимать участия во всех увеселениях сезона. В прошлую седмицу девицы Епифановы вместе с генеральшей посетили литературный вечер у княгини Одоевской. Стареющая светская красавица окружала себя чересчур молодыми поклонниками, людьми искусства всякого рода, как то начинающие литераторы или художники.

По признанию самой Олеси она едва не умерла от скуки в тот вечер. Mademoiselle Епифанова строила весьма грандиозные планы на нынешний светский сезон, но из-за смерти дядюшки все они пошли прахом. Несомненно, её одиночество и вынужденное заточение могло бы скрасить общение с женихом, но граф Бахметьев, увы, даже не отвечал на её письма. Однажды она уже писала его матери, жалуясь на невнимание к ней наречённого, но прибегать во второй раз к тому же самому не стала. Графине она писала о жизни в столице, о тех немногочисленных раутах, куда удавалось попасть, не нарушая приличий, которые надобно было соблюдать в связи с трауром по князю Уварову, но ни словом не обмолвилась о том, что Георгий Алексеевич попросту её игнорирует.

Тоскливо выводя тонким пальчиком на стекле его инициалы, Олеся горестно вздыхала. Под окнами остановилась тройка и привлекла её внимание. Разглядев того, кто пожаловал с визитом, mademoiselle Епифанова оживилась.

— Никак его сиятельство, — усмехнулась Натали, обратив внимание на нервозность сестры и лихорадочные попытки привести себя в порядок перед большим зеркалом.

— Он самый, — весело сверкнула глазами Олеся.

— Я бы на твоём месте не спешила выказывать радости по сему поводу, — ядовито заметила Наталья, — а не то станет слишком очевидно, что причиной твоей меланхолии являлось именно его отсутствие.

— Надеюсь, у него есть оправдание тому, — поспешила вниз в гостиную Олеся. — А ты разве не спустишься?

Натали пожала округлым плечиком:

— Не хочется.

Пробежав верхний пролёт лестницы, Олеся замерла на площадке и перевела дыхание. Придав себе чинный благопристойный вид, девушка неспешно спустилась и неторопливо вошла в распахнутые двери красной гостиной.

— А вот и Олеся, — обрадованно возвестила Татьяна Михайловна, улыбаясь дорогому гостю.

— Mademoiselle, счастлив видеть вас, — склонился над её рукой Бахметьев.