Я вам не ведьма

Удрученно покачала головой.

– Может, слуги случайно…

Стоп, ко мне же пригласили мастерицу из борделя! Вот и ценный свидетель нашелся. Только, вот беда, об этой части злоключений я умолчала.

– Ну что же вы!

Почуяв, что я чего-то недоговариваю, Вальтер подался вперед и вкрадчиво добавил:

– В ваших же интересах быть со мной откровенной.

– Угу, – саркастически буркнула я, – а то снова на дыбу.

Перехватив удивленный взгляд Олафа, глазами пообещала потом все рассказать. Выходит, в такие тонкости приятеля Аксель не посвящал.

– Зачем же? – Инквизитор очинил перо и разгладил перед собой чистый лист бумаги. Прежний, исписанный, лежал рядом. – Вы напрасно полагаете, будто я ставлю под сомнение любое ваше слово. Но это обязательно сделает суд, если я надумаю туда обратиться.

– Насчет доказательств вины тера Веера не беспокойтесь, – заверил Олаф. – Свидетелей довольно. Если вы на них надавите, получите десятки показаний.

– Надавлю, надавлю, – задумчиво повторил Вальтер и вновь уставился на меня. Хоть бы моргал чаще! – Собственно, слово герцога само по себе закон. Если он провозгласил тера Веера виновным, так оно и есть. Меня интересует другое – ведьма. Та женщина, которую противоестественно ввели в круг магов.

– И которую вам сватали, – смело поддакнула я.

– Я видел ее однажды. – Инквизитор откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. – Благочестивая вдова из хорошей семьи. Ничего общего с тем, о чем вы толкуете.

– Вы ее видели? – опешила я.

Сердце подскочило к горлу. Выходит, Маша все это время кружила рядом. Она могла спокойно заметить меня в толпе и… Нет, даже думать не хочу!

– Издали, – неохотно ответил Вальтер. – Приличные женщины, – камешек в мой огород, – сторонятся мужчин, если те не являются их кровными родственниками.

Приличные? Маша – приличная?

Я нервно рассмеялась.

– Что не так? – мгновенно отреагировал инквизитор. – Вы отрицаете Послание девам, дарованное самим Двуликим?

Олаф громко закашлял и ткнул меня под лопатки.

В комнате запахло жареным. Моей тушкой на костре инквизиции.

– Эээ… Нет, конечно. – Постаралась скромно улыбнуться, но вышло не очень. – Я лишь ставлю под сомнение добродетель Мелисандры.

Вальтер выпрямился и положил руку на перо. Брови его нахмурились, но инквизитор по-прежнему безмолвствовал. Затем, приняв какое-то решение, он быстро сделал короткую запись и позвонил в колокольчик. На пороге возник заспанный слуга.

Тело звенело от напряжения. Я даже дышать перестала.

Сейчас все решится!

– Передай! – Не утруждая себя объяснениями, Вальтер протянул свернутый в трубочку лист. – Немедленно.

– Но кому, мессир? – недоуменно уточнил слуга.

Читать он явно не умел, при всем желании не узнал бы имени адресата.

Ответом стал ледяной взгляд.

– Понял, мессир!

Слуга сглотнул, низко поклонился и хотел было скрыться за дверью, но Вальтер его задержал.

– Стой! Вели накормить гостей и устроить их на ночь.

– И о лошадях позаботьтесь, – от себя нагло вставил Олаф.

Возражений со стороны хозяина дома не последовало, а вот у меня они имелись. Ночевать под одной крышей с Вальтером Мережем? Нет уж, увольте! Постаралась знаками намекнуть Олафу: мол, откажись, выдумай что-нибудь. Увы, мою пантомиму заметил инквизитор, более того, правильно разгадал ее смысл.

– Вы боитесь, Катя?

А ты как думаешь? Вдобавок смотришь в упор и ухмыляешься. Точно что-то задумал!

– Да.

Выкуси, не стану врать!

– Совершенно напрасно. – Вальтер убрал бумаги в стол и запер его на ключ. – Праведным незачем бояться инквизиции.

Как же, помню по урокам истории! Бросали в реку с камнем на шее. Выплывет – невиновен, бог не оставит. Но ответить что-то надо, он не отстанет. Ладно, продолжим игру в правду. Может, действительно лучше сразу объясниться.

– Я боюсь именно вас, мессир. Мне слишком памятна наша последняя встреча.

– У каждой профессии свои недостатки, – философски заметил Вальтер и, поднявшись, задул свечу. – Но сейчас вам ничего не грозит. Вы под защитой Двуликого.

Хотелось бы верить, хотелось бы верить! Но поздно пить «Боржоми», сама кашу заварила, сама и расхлебывай.

Кабинет инквизитора погрузился в вязкий полумрак. Теперь его освещал лишь огарок свечи, закрепленный в специальном поставце.

Тень Вальтера нависла надо мной.

Испуганно пискнув, вжалась в жесткую спинку стула, нащупала руку Олафа.

Сердце бешено колотилось в горле, воображение рисовало одну картину страшнее другой. Зачем инквизитор задул свечу? Не сподручнее ли вместе с ней выйти в коридор, не впотьмах же плутать. И эта тень… Она казалась чудовищем, этакой Харибдой, которая непременно поглотит тебя, где бы ты ни пытался спрятаться.

– Катя?

Когда Вальтер коснулся меня, завизжала, противно, истерично. Заслышав такие крики, я всегда презрительно морщилась, считала их эмоциональной распущенностью, но тут не смогла сдержаться. Мнилось, будто у Вальтера руки мертвеца – холодные, твердые. Сейчас они стиснут горло и… Никакого «и», разумеется, не последовало.